Как много может сделать каждый …
кто только сколько-нибудь считает своим
нравственным долгом принести свой
посильный труд делу изучения края.
(Из Отчета Общество изучения Амурского края за 1896 год)
Очередной 10-й том Записок Общество изучения Амурского края вышел в 1907 году. В отчете Общества за 1906 год, опубликованном в этом томе, говорится, что "тяжелое военное время" лишило Общество "возможности преследовать свою главную цель – изучение края", но в отчетном году снова началась "правильная жизнь и работа". Выход 10-го тома – подтверждение этому.
Записки Общества изучения Амурского края (Владивостокского отделения Приамурского отдела Императорского Русского географического общества). – Том X. – Владивосток: Тип. "Торгово-пром. вестника ДВ", 1907. – 182 с.
Кроме Отчета Общество изучения Амурского края за 1906 год, в Записках опубликованы еще три материала.
1. Лех, С. Некоторые наблюдения о морском бобре, водящемся у острова Медного Командорских островов. — С. 1 – 37.
Станислав Матвеевич Лех, военный человек по образованию, совмещал службу с наблюдениями над окружающей природой. Его заинтересовал морской бобер, которого еще называют выдрой или каланом. Это животное хищнически уничтожается и находится под угрозой полного исчезновения. Между тем литературы о бобре и его промысле почти нет. Выбрав местом наблюдения остров Медный, где существовали особые правила охоты на бобра, позволявшие ему размножаться в достаточном количестве, автор решил провести там зиму 1901 – 1902 гг. Подробно описывая внешний вид, размеры и физиологию бобров, Лех отмечает их "душевные качества": "Любовь самки к детям замечательная. Смерть детеныша вызывает слезы на глазах матери и звуки, подобные рыданию … Вблизи самки с детенышем можно часто наблюдать самца, который оказывает ей всевозможные услуги: достает ракушки, уступает лучшее место на камне, одним словом, так и видно, что все его внимание сосредоточено на подруге". Далее автор описывает особенности меха бобра, ценность которого зависит не только от цвета, но и от "высоты, густоты и равномерности как волос ости, так и шерсти", рассказывает о том, какими способами ведется промысел бобров. И все-таки главная забота, и боль Леха — это хищническое уничтожение бобра, пиратский промысел. В российских водах хозяйничают иностранные промышленники, технически хорошо оснащенные для того, чтобы разорить "наши бобровые богатства". Автор ратует за "сохранение этого ценного и редкого зверя", ведь это "составит гордость России, и печально будет, если его постигнет участь морской коровы".
Вторая публикация принадлежит уже известному нам гидрографу Михаилу Ефимовичу Жданко: Жданко, М.Е. Сообщение о гидрографических работах в морях Беринговом и Охотском. С. 40 – 85.
Жданко взял на себя труд ежегодно делать в Обществе сообщения о проделанных работах, и каждое сообщение он начинал с исторического очерка гидрографических работ, выполненных его предшественниками. Не изменил традиции он и на этот раз. Краткий исторический очерк дает вполне объемное представление об исследованиях "в морях Беринговом и Охотском" и характеризует автора как настоящего специалиста, который не только сам ведет работу, но и умеет оценить вклад других лиц честно, профессионально и талантливо. "История этих работ, путешествий и открытий настолько интересна, что ею можно зачитываться", — пишет Михаил Ефимович. На самом деле, под его пером все события оживают, увлекают и впечатляют, а имена русских первооткрывателей и исследователей становятся ближе и родней. "Если серьезно вдуматься, взвесить все эти труды, то нет им оценки, как нет достойной награды тем, кто вынес, одолел их", — говорит об экспедиции Беринга Жданко. Эти слова можно отнести и к путешествию Семена Дежнева, и к экспедиции Вилькицкого. По ходатайству Географического общества их имена были увековечены на картах. Но труды одного путешественника остались несправедливо оцененными, и его имя – Федор Литке. Автор считает, что именно Общество изучения Амурского края, находящееся ближе всех к тому району, где трудился Литке, должно ходатайствовать о том, чтобы достойно увековечить его имя. Жданко называет и другие имена людей, внесших свой вклад в описание побережья Приморской области. Перейдя к рассказу о своих работах, он перечисляет выполненные им исследования, подробнее останавливаясь на астрономических и магнитных. Если говорить об общем впечатлении автора о побережье, вдоль которого ему пришлось пройти, то оно "самое грустное, безотрадное, впечатление чего-то забытого, заброшенного. И сама природа там так мало привлекательна, так бедна и сурова". Эта местность нуждается в хороших специалистах, активных, деятельных людях. Но они не поедут в глушь, где нет почты, телеграфа, морского сообщения: "Еще на одну экскурсию, на разведку, в экспедицию года на 2, на 3 … да, такой человек пойдет, но чтобы основаться в таком крае, чтобы начать и поставить правильно большое дело, что именно и желательно … нет, без почты и телеграфа, без известий о том, что делается на родине, я думаю, это немыслимо". Много дельных предложений озвучивает гидрограф Жданко, опять же, как это делал доктор Кирилов, обращаясь к иноземному опыту: "Возьмите город Ном. Всего 140 миль от мыса Дежнева, и вы в Номе … Почта, телеграф, телефоны, отличные гостиницы – все к вашим услугам … Могут сказать, что город Ном нам не пример, что там золото гребут лопатами … Да, это верно, как верно и то, что золото не в золоте, золото в труде. А разве у нас нет этого золота, этого несметного богатства?" Другой животрепещущий вопрос – отсутствие маяков. Имеется в наличии единственный Петропавловский маяк. Но для "развития мореплавания в этих водах надо осветить это побережье достаточным числом маяков". Заключительная часть сообщения Жданко представляет собой настоящую оду маяку, этому "спасительному лучу", который укажет "в темную ночь истинный путь".
3. Пилсудский, Б.О. Краткий очерк экономического быта айнов на о. Сахалине. – С. 87 – 157.
Очерк дает представление о быте и занятиях сахалинских айнов. Эта народность в зависимости от расселения оказалось под влиянием и русских, и японцев. В долгие годы противостояния России и Японии айны находились между двух огней. Некоторые из них эмигрировали в Японию, но, переняв многие привычки и уклад жизни японцев, все равно возвратились на Сахалин "ввиду главным образом большого приволья, меньшей регламентации жизни". По мнению автора, айны Сахалина – оседлые рыболовы. Охота – менее важное в их жизни занятие. Все количественные сведения об айнах и их промыслах Пилсудский подает в форме таблиц. Он отмечает, что соседство с каторжанами плохо влияет на молодых айнов: "Старые айны жалуются, что нынешняя молодежь под влиянием русских поселенцев стала ленива, неспособна к напряженному труду". Но айны были благодарны русским властям, которые наделили их "рыбными угодьями", что "быстро и сильно подняло их материальное благосостояние". Среди айнов появились зажиточные хозяева, которые и быт свой устраивают по русскому или японскому образцу: живут в просторных чистых домах русского типа (на восточном побережье) или строят дома японского типа (западное побережье), развивают у себя огородничество. Но эти факты культурного влияния неоднородны. Пилсудский описывает отдельные айнские стойбища на восточном и западном берегу и отмечает, что селения, расположенные ближе к русским поселкам, подвергаются лишь внешней ассимиляции, "но то, что дается упорным трудом и требует старания, прививается туго … Здесь из взрослых стал учиться грамоте лишь один, тогда как в Мауке можно насчитать более десятка обучившихся японской более трудной грамоте. Никто из молодых … не выучился какому-либо новому ремеслу – плотничному, столярному, сапожному, слесарному, бондарному и т.п.". Все это влияние ссыльной колонии. И заканчивает свой очерк Пилсудский сетованиями старых айнов на то, что власти передали "любимую ими землю злому ребенку (каторге, ссылке), не щадящему ни самой природы, ни ее прежних владетелей".
В 1907 году вышел еще один том Записок – одиннадцатый:
Записки Общества Изучения Амурского края (Владивостокского отделения Приамурского отдела Императорского Русского географического общества). — Том XI. – Владивосток: Тип. "Торгово-пром. вестника ДВ", 1907. — 127 с.
Этот том представляет собой каталог музея Общество изучения Амурского края. Составитель его Василий Ефимович Глуздовский в предисловии пишет: "… Настоящий каталог предназначается главным образом для посетителей музея, а не людей науки". Причины этого — недостаток времени, денег, отсутствие при музее постоянного сотрудника, который бы правильно обрабатывал поступающие коллекции и располагал их в систематическом порядке. И только благодаря Ивану Алексеевичу Алексееву, бессменному "стражу музейского имущества", почти двадцать лет охранявшему коллекции, хорошо знавшему "биографию" каждой вещи, Глуздовский сумел разобраться в коллекциях. Во введении составитель дает общую характеристику населяющих край народностей, указывает их общие черты и отличительные, взаимовлияние и смешение. Далее материалы располагаются по отделам, всего их пять: этнографический, археологический, тюремный, переселенческий, отдел случайных предметов (смесь). Самый представительный отдел – этнографический. Он, в свою очередь, делится на 2 подотдела - народы-"особняки" и народы тунгусской семьи. Затем уже дается характеристика конкретного народа, место его проживания, коллекция экспонатов, которые группируются по их предназначению — жилища и постройки; одежда, уборы, украшения и другие принадлежности костюма; предметы быта и материальной культуры и т.д.
В археологическом отделе экспонаты располагаются по географическому принципу, "с запада на восток, придерживаясь бассейнов рек". Остальные отделы имеют незначительное количество экспонатов.