Центр антарктических исследований перенесен со станции Мирный на станцию Прогресс. И теперь санно-гусеничные походы на Восток идут с Прогресса. Мирный продолжает работу как научно-исследовательская станция. Ее история – это история первой советско-российской антарктической станции, многие страницы которой написаны ишимбайскими полярниками – водителями и инженерами МК «Витязь».
ТРЕЩИНЫ
Антарктиду называют роддомом айсбергов. Толщина льда на куполе более 4 километров. Антарктический лед течет с купола вниз со скоростью несколько километров в год. На краю материка лед образует трещины, которые со временем расширяются. Когда вес ледовой массы становится критичным, она откалывается от материка и становится айсбергом.
Одна из самых больных тем в разговорах об Антарктиде — трещины. Водители «Витязя» не понаслышке знают, каково это, когда земля из-под ног вдруг уходит вместе с машиной.
В Арктическом и Антарктическом НИИ Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды России есть фотография. На ней — следы от машины, потом трещина, за которой следов нет…
Как ни велик соблазн рассказать обо всем бесстрастно и даже с ноткой бравады, наши собеседники в итоге признавались, что страх попасть в трещину присутствует всегда. Как часть инстинкта самосохранения. Говорят, со временем притупляется и он. Остаются расчет и опыт преодоления себя и стихии. А еще чувство уверенности в технике.
Зона трещин в районе станции Мирный невелика – не более двенадцати километров, но обойти ее невозможно, поэтому сложности в начале маршрута неизбежны. Перед каждым походом ведется разведка трещин, после чего маршрут отмечается вешками; через каждые два километра на пути следования машин ставят длинные шесты с надетым сверху валенком или сапогом. Отклонения от маршрута во время движения колонны недопустимы, но и эти меры не всегда спасают от падения в «неучтенную» разведкой расщелину. Какой ширины и глубины окажется ледовая ловушка, никто не знает. Пройдет маршрут поперек нее или ляжет вдоль, тоже неизвестно. А это значит, риск попасть в трещину есть всегда.
В отличие от других полярных машин, двухзвенник имеет все шансы удержаться на краю разлома за счет второго звена. Механик-водитель Илдар Хазипов эту возможность «Витязя» протестировал лично. Он трижды зимовал в Антарктиде как участник 51-й, 53-й и 55-й экспедиций. Каждая из них памятна: одна – встречами с интересными людьми, другая – экстремальными ситуациями, третья – тяжелыми потерями.
Поход 53-й экспедиции был в этом смысле, пожалуй, самым насыщенным.
— Лето 2008 года было очень теплым, — вспоминает Илдар Хазипов. Трещины вскрывались не сразу. В одном месте первая машина прошла нормально, под второй снег просел, обнаруживая трещину. Здесь решили соорудить переправу из брусьев. В машину Дмитрия Ломакина, он первогодок, загрузили шестиметровый лист металла. Дмитрий перевез его на своем АТТ через опасное место и разгрузил. На обратном пути наст не выдержал. В доли секунды семиметровая машина ушла на глубину 33-х метров. Погибшего полярника службе МЧС России удалось достать из ледового капкана лишь спустя два года.
Гибель человека для Антарктиды – явление нередкое, и, какой бы трагичной ни была ситуация, она ни в коей мере не отменяет выполнения поставленной перед походом задачи: груз на Восток должен быть доставлен несмотря ни на что.
Технические возможности преодоления препятствий у «Витязя» иные, нежели у АТТ. Отойдя от места трагедии метров пятьсот, Илдар Хазипов и старший механик Сергей Горшков сделали еще одну попытку преодолеть опасный участок на ДТ. Машину разгрузили, заблокировали «гусянки», сцепку и на скорости 25 км/час буквально пролетели через трещину. Точнее, пролетело первое звено. Второе, застряв, боком легло в расщелину.
Шестнадцатиметровая машина расклинилась, отъехала назад и уперлась кормой второго звена в стенку. Начинался «дульник», ветром сбивало с ног, расклиненный двухзвенник закрепили тросами за машины, успевшие пройти первыми, и оставили до лучшей погоды. Спустя три дня, когда «дульник» успокоился, машину благополучно вытянули. Илдар Хазипов перетащил на ней через трещину емкости с топливом и несколько «Харьковчанок», водители которых решили продолжить поход. Восемь человек после гибели Дмитрия Ломакина от участия в походе категорически отказались.
На Восток вместо четырнадцати машин с тем же количеством груза пошли семь.
Моторный отсек перегруженной машины Хазипова загорелся на ходу. Первым движением было спасать машину. Передав по рации, что горит, водитель выскочил из кабины. На возню с шапкой, к которой была прикручена гарнитура рации, времени не было. Просто сдернул ее с головы и схватил огнетушитель. Из шедших впереди и следом машин уже бежали другие водители. «Минут двадцать тушили», — вспоминает Илдар Радилович.
О том, что пришлось пережить за эти двадцать минут, он и сейчас никому не рассказывает.
На платформе горевшей машины – 3,5 тонны взрывчатки и бухта дорогостоящего трос-кабеля. Когда опустели огнетушители, несколько человек продолжали забрасывать снегом горевший ДТ. Остальные вручную по мостику из досок перетащили опасный груз на другую машину. Сняли с себя фуфайки, обмотали ими бухту, чтобы не испортить трос-кабель, и осторожно перетянули ее подальше от огня.
Груз на Восток был доставлен в целости и сохранности.
СРЫВ ЗИМОВКИ
Судьба экспедиций зависела не только от технического состояния машин. Несколько зимовок на станции Восток было сорвано по вполне субъективным причинам.
Восток закрывали неоднократно, в числе прочих была сорвана и 48-я экспедиция. Станцию законсервировали, людей решено было вывезти на машинах. Но горючего хватило лишь на треть пути. Люди остановились посреди ледяной пустыни и стали ждать помощи.
На станции Мирный стояли два нерабочих «Витязя», по самые антенны занесенные снегом. В то, что машины можно восстановить, не верил никто. Рустэм Хайбуллин и Александр Понявин взяли лопаты, раскопали машины, на одной поменяли радиатор, на второй – щиток ПЖД и пару патрубков.
«Завести сможете?» – спросил руководитель экспедиции. Кроме терпящих бедствие зимовщиков в пользу «завести» было еще и профессиональное самолюбие водителей «Витязей». Машины Понявин и Хайбуллин не просто завели. За пять (!) дней «Витязи» прошли путь длиной почти в семьсот километров. В ночь с 23 на 24 февраля смельчаки подошли к спящей колонне. Услышав шум моторов, из остывающих машин высыпали люди, уже потерявшие надежду на спасение. Сотрудники эвакуированной станции ликовали, кричали и стреляли из ракетниц. Трудно было понять, кто радовался больше – спасенные или спасители; не каждый день на тебя смотрят как на Бога.
О ПОТЕНЦИАЛЕ
Как ни цинично это звучит, сорванные зимовки создавали прекрасный фон для демонстрации возможностей двухзвенных транспортеров.
Когда станция Восток была законсервирована в очередной раз, на спасение зимующего состава колонна машин двинулась глубокой антарктической осенью. В это время из Антарктиды все уезжают, потому что температура воздуха стремительно падает: каждый день она опускается на пять градусов. К станции Комсомольская команда спасателей подошла в конце февраля, когда на термометре было около минус 70 градусов.
Сегодня Газинур Абзалов рассказывает обо всем с веселой иронией. А тогда…
— По гусенице молотком стукнешь — звон, как по стеклу. Уронили топливный шланг, тот разлетелся на куски. Взял в руки электрический кабель для насоса, он рассыпался. Галоши на валенках крошились от мороза.
Как завести машину, если температура застывания масла в двигателе минус 29, в ГМП минус 36, а на улице – 68 мороза?
Остается только догадываться, что тогда сработало в большей степени — водительское мастерство или технический потенциал машины. Газинуру Абзалову понадобилось четыре часа, чтобы заставить «Витязь» тронуться с места. Одно можно сказать точно: по результатам этой экспедиции у двухзвенника появилась система подогрева ГМП.
ПЕРВЫМ ДЕЛОМ – ВЕЗДЕХОДЫ, НУ А ДЕВУШКИ…
Куда же без них! Были они и в Антарктиде. На станции Восток был аэродром. В 45-й экспедиции американцы зимовали там вместе с нашими полярниками. Сезонный палаточный лагерь раскинулся на краю взлетно-посадочной полосы. Ишимбайцы наведывались к ним и в гости, и по делам. Американцы наносили ответные визиты. В составе экспедиции США было много женщин. Одна из них как-то приехала в расположение россиян на своем крошечном вездеходике. Увидев тридцатичетырехметровую (двухзвенник с двумя прицепами) «Анаконду» Федора Биганова, американка, мягко говоря, сильно удивилась. Села в кабину, поохала, поцокала языком.
Что касается нашей страны, то здесь женский полярный ресурс до сих пор остается невостребованным. С этим долго и упорно борется женский спортивно-экспедиционный клуб «Метелица», совершивший успешные лыжные походы на оба полюса Земли. В 1996 году «Метелица» дошла до Антарктиды, и сегодня это дает нам право говорить о том, что девушки в Антарктиде иногда все же появляются. Ишимбайским водителям, принимавшим участие в 36-й антарктической экспедиции, посчастливилось лично познакомиться с полярными амазонками.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
— В походы надо идти ради возвращения, — уверен Федор Биганов. — Оттуда возвращаешься с чувством победителя. В каждом из нас живет потребность испытать себя на излом, проверить на качество. Чем тяжелее в походе, тем приятнее возвращаться. Если ты держался достойно, машина дошла, не подвела, ни разу не пустил слезу, заслужил уважение друзей и окружающих, это дорогого стоит. Дома этого действительно не хватает. Здесь стало слишком уютно. Если повезет, схожу еще.
Окончание следует