Арктическая повесть Нины Демме

Людвиг Демме с дочерьми Ниной (слева) и Юлей.

 Биографии первой в мире полярницы, костромички Нины Демме (1902-1977) хватит на несколько книг. Тут тебе и «Два капитана», и «Динка прощается с детством». А еще фильм - «Семеро смелых», снятый, кстати, как раз в местах, которые исследовала Демме - на Земле Франца Иосифа. Нина Петровна была из той же редкой породы людей - сильных духом, отважных, свободолюбивых. Таким привычные рамки тесны. И они их раздвигали, тем самым двигая вперед эпоху. Удивительно, но о судьбе этой легендарной женщины сегодня в Костроме мало кто знает...

n.d._pervaya_v_mire_zhenshchina-polyarnica.jpg


Нина Демме - первая в мире женщина-полярница

Он - немецкий барон, но в крестьянку влюблен

Дом, который когда-то был в Костроме на Пастуховской, 23, построил Людвиг Федорович Демме - отец Нины Петровны. Петровны - потому что ее мать Мария Ивановна Рябцова с Людвигом Федоровичем не были венчаны: он - католик, она - христианка. Трое их детей носили отчества своих крестных.

Много лет спустя родня узнала от человека, имевшего доступ к архивам КГБ: Людвиг Федорович был вовсе и не Демме, а барон фон Медем, принадлежал к древнему титулованному роду, имел чин коллежского асессора. Новая фамилия получилась от перестановки слогов, а вот зачем в 19-м веке это понадобилось барону - загадка.

Приехав из Германии, Медем-Демме сначала поселился в Галиче, продавал велосипеды. Известно также, что он владел землями в Чухломском уезде. В Костроме у него появилась другая семья. Мария Рябцова из крестьян, всю жизнь была домохозяйкой, поднимала детей, была большой мастерицей. Хозяйство, которое ей приходилось вести, было немалым. По семейной легенде ее первый муж, тоже немец, по фамилии Губер, выстроил пивзавод и подарил его и дачу в Глазкове Марии Ивановне.

mat_n._l._demme.jpg


Мать Н. Демме - Мария Ивановна Рябцова

Обосновавшись в России, Демме выписал к себе из Германии и первую семью. Сначала жили в доме, где сейчас Пушкинская библиотека. Верх снимал Людвиг Федорович для своей семьи с Марией, а часть каменного дома во дворе - для первой жены и детей. Позднее Людвиг Федорович построил дом на Пастуховской, и обе его семьи переехали туда. У Марии Ивановны от Губера были Валя и Коля, от Демме - Нина, Юля и Сережа. А в первом браке у Людвига Федоровича было 9 детей. Удивительно, но все вместе они жили очень дружно. В советское время большинство членов первой семьи Демме Кострому покинуло - кто-то по своей воле, кого-то репрессировали. Людвиг Демме до репрессий не дожил, умер раньше, от диабета.

Дом с голубятней

В областном архиве новейшей истории есть воспоминания Нины Демме 1959 года. В них и о жизни на Пастуховской: «При доме... был создан сад при участии членов первой семьи отца: матери, семи братьев и двух сестер. Таким образом, в обеих семьях было 14 человек детей, что придавало жизни колорит веселья, дружбы и взаимопомощи».

Семья вела промышленное садоводство и птицеводство. В саду росли плодовые деревья, роскошные цветы. И еще было большое хозяйство - дом, огород, скотина... Дети с малолетства помогали взрослым. Отец не ограничивал их общение, росли они вольно. Н. Демме вспоминала, как с ватагой девчонок 12-15 человек они совершали рискованные походы по окрестным лесам и Волге. Зимой гоняли на лыжах. Однажды Нина разорвала губу, за что подруги в шутку прозвали ее «Индя - рваная губа».

Людвиг Демме был страстным голубятником, имел редкие породы этих птиц. На Пастуховскую к нему приезжали такие же любители голубей из разных городов России, из-за границы - обменивались птицами, поддерживали связи, переписывались. Старожилы вспоминали Демме именно как первого голубятника города, а не как владельца первого в Костроме магазина пишущих машинок и велосипедов. Очень он был увлечен птицами.

«Дочь крестьянской девицы»

Обманным путем Людвигу Федоровичу удалось дать одной своей внебрачной дочери - Нине - свою фамилию, а Юлия и Сергей были Рябцовыми. «Моя семья находилась на положении «побочной», что препятствовало поступлению детей в гимназии, - рассказывала Н.П. Демме, - исключением являлась только я. По окончании начальной школы я была принята в дворянскую Григоровскую гимназию на том основании, что в моих документах значилось Демме-Рябцева Нина Петровна, но все же и по фальшивым документам я числилась «дочерью крестьянской девицы», что шокировало гимназисток и саму гимназию, и это я чувствовала все время пребывания в ней».

Живой и независимый характер девочке-сорванцу в гимназии, конечно, мешал. Как Нина сама говорила, приходилось «затаиваться», потому что за шалость могли отчислить, а она хотела учиться. И училась в основном на «отлично».

Из гимназисток - в комсомолки

Летом 1917-го «пастуховские» были на общественных покосах, организованных землячеством на острове у Красного-на-Волге. Узнав, что односельчанин Степан «прибег с фронта», мужики рванули на лодках в Красное, а девчонки - за ними вплавь. От Степана Нина впервые и услышала о волнениях среди солдат, о большевиках.

«Осенью 17-го, - вспоминала она, - гимназистки бегали по собраниям и митингам, критиковали начальство, учителей и особенно классных дам, так отравлявших нам жизнь своими нравоучениями и замечаниями». В первые дни революции Нина пришла в гимназию не в форме, а в юбке и кофте, подпоясанной мужским ремнем с большой бляхой. «Мадам Морен, подойдя ко мне и дыша возмущением, спросила: «Чо вы - о! - солдат?» и влепила мне четверку по поведению. Но теперь это мало волновало: «Теперь-то вы меня не выставите, теперь наша взяла»», - рассказывала Демме.

В революцию она вошла, как дышала - легко и естественно. Это было ее время - когда все менялось, когда все мечты могли осуществиться. Характер лидера привел Нину в комсомол. В Костроме она была в числе его основателей. Два года входила в состав губкома комсомола. В 1919-м была первая запись добровольцев на фронт. Ушли друзья-комсомольцы В. Весновский, П. Мотенков, И. Кирилов, И. Чистов, братья Захаровы, Н. Сорокин...

Юная комсомолка выступала вместе с П. Бляхиным, другими коммунистами на фабриках, в клубах, кинотеатрах, школах Костромы, Галича, Нерехты, Шарьи. Рассказывала о трудностях борьбы за социализм, о потерях партии и комсомола, многие женщины плакали.

Ленин, Крупская, Арманд

В 1920-м Демме отправили в Москву на курсы внешкольных работников, которые курировала Надежда Крупская, а лекции читали Михаил Калинин, Инесса Арманд. Товарищ Инесса вела курс по литературе и как-то предложила учащимся написать свой рассказ. Нинин назывался «Мы». В нем - о всепобеждающей силе коллективизма. Приезжал на курсы и В.И. Ленин. Демме поручили его встретить, проводить в аудиторию. Идя по длинному коридору, вождь что-то спрашивал, девушка, волнуясь, отвечала. В своей лекции Ильич говорил о значимости на современном этапе культмассовой заботы.

После курсов двигать эту самую культуру в массы Нину отправили на Урал. Читала лекции, вела разъяснительную работу на вокзалах, пароходах, ввела агитацию среди дезертиров. Иногда и удирать приходилось, сталкиваясь с агрессией...

Мечты сбываются

Но дело жизни ждало ее впереди. В костромской газете прочитала о создании в Ленинграде географического института. И поняла: это её! «Горизонты раскинулись в манящие дали, дух захватывало в мечтах о дальних путешествиях, об открытиях, подвигах, опасностях...». - писала она.

В институте преподавали такие светила науки, как Ферсман, Берг, Федченко, Богораз-Тан и др. Там была великолепная библиотека и много практики - экспедиции на Кавказ, в Крым. Ее скромную комнату в общежитии на канале Грибоедова украшала лишь одна литография «Порыв». На ней девушка с лицом, обращенным к морю. Порыв - символичное и верное слово, характеризующее всю жизнь Нины Демме... Эта комнатка была перевалочным пунктом для костромских комсомольцев, заезжавших к Нине перед отправкой на фронт.

Вместе с мужем-студентом Нина искала карьеры при возведении автотрассы на Волховстрой, затем, поступив для дальнейшей специализации в Ленинградский университет, ездила три сезона подряд на практику в Среднюю Азию, где еще были сильны феодальные отношения, а в кишлаках никогда не видели русских женщин. «...басмачество не давало нам совершенно покоя. Прятались в песках. Басмачи... убивали советских работников», - вспоминала она. Приходилось прятаться, отсиживаться в безопасных местах, а то и просто удирать, запутывая следы... Вот они, опасности и приключения!

Далёкий север, край холодный

В 1929-м, окончив университет и уже имея солидный опыт экспедиционной работы, Нина была направлена в Арктику научным работником-биологом. Снаряжалась экспедиция в Ленинграде и Архангельске более двух месяцев. Ее начальником был Отто Юльевич Шмидт. «Шмидт был прост и доступен. Заломив назад кепи, он сам был похож на комсомольца, так же дурачился в веселую минуту и не отставал от нас ни в озорстве, ни в остроумии», - вспоминала Демме.

«В конце июля в яркий полдень при многолюдном стечении провожающих ледокол «Георгий Седов» ушел с широкого рейда Северной Двины, держа курс на Землю Франца Иосифа. И развернулся перед нами студеный океан! Вот и Новая Земля... Не думала я тогда, что темные громады ее островов позднее будут исхожены мною и по суше, и по воде, что так долго она мне будет служить «домом родным»... Объект моих исследований на скале Рубини Рок. Рубини Рок, вот где оставлено мое сердце!»

Их было 11 зимовщиков. Начальником станции был ее муж Иван Маркелович Иванов, участвовавший в знаменитом походе Красина по поиску Нобиле в 1928-м. Она - единственная женщина. И первая в мире полярница. «За рубежом, - писала Демме, - считали такой эксперимент рискованным, выдумывали всякие небылицы, создавали из этого сенсацию, а нам некогда было думать о необычности нашей зимовки, и вся шумиха, поднятая вокруг нас, только раздражала. Мы жили обычной жизнью советских людей, порой забывая, что на нас «смотрит мир».

На Земле Франца Иосифа Нина едва не погибла, провалившись в трещину ледника, когда проверяла рейки. Два часа выдалбливала зарубки рукояткой нагана, чтобы выбраться на свет божий. «Здесь все было иное... на Большой земле обычно веселый месяц май, а здесь - унылый, серый... панически носятся птичьи стаи и чайки кричат простуженно...». - вспоминала Демме.

Вернувшись из экспедиции, обрабатывала материалы, а в 1932-м уже плыла «к еще более таинственной и неизвестной Северной Земле».

Тяжелая зимовка

На Северной Земле их было четверо, она - опять единственная женщина и первая в мире женщина - начальник зимовки. Из-за небольшого состава экспедиции Демме часто приходилось выходить в длительные маршруты одной. Однажды из-за непогоды остановила упряжку, села на нарты, ожидая, когда рассеется туман. Тревожно залаяли собаки. И вдруг огромный медведь свалился прямо на нарты. «Собаки его окружили, он ревел, размахивал лапами над моей головой. Я увертывалась, стараясь вырвать винтовку из чехла, ранила медведя. У Османа было брюхо вспорото - вправила ему кишки, зашила, уложила на нарты и снова в путь. Через 11 дней Осман был снова в упряжке. Живучи собаки! Так же, как и советский человек». Последняя фраза сегодня кажется нам странной, даже смешной. Но они и правда так жили, так воспринимали действительность.

...Прекрасна Северная Земля, богата фауной: олени, медведи, песцы, тюлени, китообразные, рыбы, много птиц. Но как красива, так и сурова. Эта экспедиция сложилась неудачно. Осенью сильными штормами смыло продовольствие, топливо, саму избушку чуть не унесло. И вот при таких обстоятельствах они вынуждены были остаться на второй, незапланированный, год зимовки, потому что Северную землю задавило тяжелыми льдами и ледоколы не смогли к ним пробиться. Самолет, пытавшийся их забрать, потерпел аварию, оставшиеся в живых летчики кое-как добрались до станции и зимовали с ними. Еды не хватало, не говоря уж о витаминах. «Один из нас заболел цингой... Тяжелый это был год, - писала Демме, - собаки голодали, бегали бешеные песцы... Осенью 1934-го нашу зимовку снял летчик Алексеев, сев на узкое разводье». Они вывезли заболевшего товарища, но он умер на ледоколе.

Потом она еще не раз побывает в этих местах, будет обследовать острова, снимать их на карту, описывать колонии гаги. Часто одна. Коллеги оставляли ей продовольствие на три-четыре недели и уходили. «Вообще я не любила работать с помощниками - рисковать, так одной - были главные соображения, а наблюдения выигрывали всегда, если они производились одним лицом», - считала Демме. Природа Севера радовала, восхищала, вдохновляла ее: «Воздух чист и прозрачен, над землей вьются мелкие птахи, и веселая песенка их разливается нежными трелями, придавая всему вокруг колорит какого-то безмятежного мира и покоя».

Природа зовет

Нина Петровна, закончив ездить на Север, преподавала в университете биологию, зоологию. Кандидат биологических наук. Ее диссертация называлась «Гнездовые колонии гаги обыкновенной на Новой Земле и организация гагачьего хозяйства» (1946 г.). В 1949-м Демме стала доцентом.

Долгое время Нина Петровна работала в Сибири - выращивала на научной основе черно-бурых лисиц. Жила среди промысловиков - ханты, манси, ненцев. Там она встретила много замечательных людей, с которыми дружила, которые ей помогали. Много путешествовала, часто - одна, на маленькой лодке по рекам Сибири. Ничего не боялась. Ей нравилось оставаться один на один с дикой, первозданной природой, она чувствовала себя свободной и счастливой. Даже свое 50-летие встретила в походе на Северной Оби...

na_zemle_franca_iosifa.jpg


На Земле Франца Иосифа

Автобиография Демме 1959 года кончается строками о том, что из-за хронического бронхита она вынуждена уйти на пенсию, но... «думаю, что мое настоящее безмятежное существование ненадолго. Север зовет!»

Нина Петровна была человеком скромным, о себе писала мало. На этих данных и построены, в основном, немногочисленные статьи о полярнице. При их обсуждении пользователи поражались: первую в мире покорительницу Севера не знают даже специалисты. «Вот почему Папанины со Шмидтами у всех на слуху, а ее никто не знает?» - возмущались одни. А другие давали волю фантазии, рассуждая, как, видимо, скучно, тяжело и одиноко было доживать свой век Н.П. Демме в шумном, многолюдном Ленинграде, без любимого дела, не имея семьи. И как, вероятно, жалела она, что ради Севера, продвигая идеи эмансипации, пожертвовала своим женским счастьем...

Но эти предположения, оказалось, весьма далеки от реальности. Нам удалось отыскать костромских родственников Нины Петровны и узнать от них много новых, порой сенсационных фактов о жизни первой в мире женщины-полярницы. Но об этом в наших следующих публикациях...

Зинаида НИКОЛАЕВА

Фото из архива семьи Водзинских

Материалы по теме: