Романовы, Оболенские, Трубецкие, Долгоруковы, праправнук Екатерины II Алексей Бобринский, Юденич, Сибиряков, Востротин Степан Васильевич…
Сюда, на Русское кладбище Кокад, что на окраине Ниццы, почти никто не заходит. Оно и открыто-то поэтому лишь 4 дня в неделю и всего на несколько часов. Кладбище, как и Никольская часовня, относятся теперь к Константинопольской церкви и прихожан, по словам рабочего-смотрителя Георгия, совсем немного, человек 100, да и то примерно половина из них принадлежит грузинской диаспоре. Георгий, в благодарность за кров, присматривает за могилами и надеется, что когда-нибудь появятся русские меценаты, такие же щедрые, как 100 лет назад. Появятся, чтобы привести в божеский вид и кладбище, и память о более чем трёх тысячах российских подданных, похороненных здесь. Но меценатов нет и, по всей видимости, не предвидится, не смотря на обилие русских миллионеров на Лазурном берегу.
Для большинства енисейцев попасть в Ниццу – из разряда фантастики. Но если кто-то вдруг случайно всё-таки окажется здесь, то найти кладбище Кокад (по-французски Cimetière russe de Nice или Cimetière orthodoxe de Caucade) не так сложно. Садитесь в автобус № 8, что идёт до Caucade. Как выйдете из автобуса, то вернитесь на несколько шагов назад и через дорогу увидите узенький переулочек с табличкой на каменной стене „Cimetière russe“. Там, прямо на углу в цветочном магазине, можно сразу купить цветы. Цветы для енисейцев – Степана Васильевича и Екатерины Игнатьевны Востротиных.
Идти по переулку недалеко, метров 100-150, так что не заблудитесь. Но сначала будет Английское кладбище и только потом появится указатель „Cimetière russe 78“.
Здесь, к неказистой железной двери, ведёт бетонная тропинка, покрытая трещинками, словно старческими морщинами. Толкнув, вы со скрипом откроете дверь в Российскую историю. Заходите, вам туда!
Франция не была Степану Васильевичу Востротину чужой. В своё время он учился в Парижской медицинской школе, мечтая работать в лабораториях Пастеровского института (фр. Institut Pasteur) по новому тогда направлению микробиологии. Но смерть отца спутала все планы, и он вернулся в родной Енисейск, оставив карьеру учёного. Здесь он не стал микробиологом, но зато стал известным полярным исследователем, приводя корабли из Европы прямо в Енисейск. Он стал Главой города, Гласным Красноярской городской думы, Членом III и IV Государственных дум от Енисейской губернии, заместителем министра земледелия Временного правительства. Но революция спутала все планы.
После событий 1917 года Степан Васильевич Востротин оказался за границей не по своей воле. Как и большинство эмигрантов, он, вместе со своей супругой Екатериной Игнатьевной Востротиной (урождённой Кытмановой), вынужден был искать убежище на чужбине. Вынужденная эмиграция пошла по стандартному сценарию: сначала в Маньчжурию, а затем в Париж.
Весь «китайский период» своей жизни Степан Васильевич оставался в ближайшем окружении генерала Хорвата, главы русской эмиграции на Дальнем Востоке; а с 1920 по 1926 годы редактировал и издавал газету «Русский голос» в Харбине. В 1929 году С.В. Востротин окончательно перебирается из Китая во Францию. Здесь Степан Васильевич продолжает активно участвовать в общественно-политической эмигрантской жизни. Он преподаёт в Русском народном университете в Париже, выступает с лекциями по истории Сибири, избирается почётным председателем Общества сибиряков и дальневосточников во Франции, пишет статьи, очерки, воспоминания. Его жена, Е.И. Востротина, как певица (меццо-сопрано), выступает на балах, вечерах и на благотворительных концертах.
Для Степана Васильевича жизненный путь заканчивается 1 мая 1943 года в Ницце. Спустя 8 лет умирает и Екатерина Игнатьевна (19.11.1884 – 15.06.1951). Они похоронены рядом. Совсем недалеко от входа на кладбище, налево по 1-й линии. Надгробные плиты из серого с разводами мрамора, размером 39 см на 86 см у С.В. Востротина и 46 см на 86 см у Е.И. Востротиной, заметно уже обшарпаны временем. Мраморные плиты совсем тонкие, толщиной лишь в 2 см. Видно, что раньше их объединяла рамка для фотографии, но никакой фотографии больше нет и в помине. Странно, что надгробная плита у С.В. Востротина общая с княгиней М.Г. Грузинской, а не с его супругой. Этот диссонанс сразу же бросается в глаза. Самому захоронению, судя по всему, давным-давно уже требуется реставрация или, что предпочтительней, полная замена надгробных плит.
В Енисейске, на доме по улице Ленина, 131, тоже есть мемориальная доска, посвящённая памяти Главы города Енисейска С.В. Востротина. Здесь, правда, не всё так однозначно. Судя по мемориальной доске, в этом году исполняется 150 лет со дня рождения Степана Васильевича Востротина. На надгробной же плите в Ницце год рождения указан не 1864, а 1867. Поэтому сейчас важно разобраться: кто же всё-таки прав – супруга Степана Васильевича или енисейские краеведы? И лучше это сделать до 10 декабря, чтобы с юбилеем не возникло недоразумений. Доказательством могут служить выписки из церковной книги или посемейного списка.
В ряде дореволюционных изданий, например в книге «Члены Государственной думы (портреты и биографии): Четвертый созыв, 1912-1917 г.» (сост. М. М. Боиович. Москва, 1913) год рождения С.В. Востротина также указан как 1864. Но это не доказательство, да и трудно себе представить, что Е.И. Востротина не знала точного года рождения своего супруга. Если ошибка допущена краеведами, то нужно исправлять её как можно быстрее, поменяв мемориальную доску до 10 декабря. Если же ошибка закралась на захоронении в Ницце, то нужно подумать, как корректно исправить данное недоразумение.
Находясь на кладбище Кокад в Ницце и видя это запустение, равнодушие и полное забвение, волей-неволей задаешь вопрос о необходимости перезахоронении четы Востротиных в Енисейске, на родной земле. Но вопрос этот, конечно же, очень сложный. Для начала же, надгробия супругов Востротиных имело бы смысл отреставрировать и объединить. Если такая инициатива будет востребована, то Русское географическое общество окажет необходимую организационную поддержку.
Когда осторожно проходишь между надгробиями Русского кладбища Кокад, что на окраине Ниццы, где за каждым захоронением своя история России, на память приходят стихи Григория Адамовича, похороненного здесь же, неподалёку от Степана Васильевича Востротина.
За всё, за всё спасибо. За войну,
За революцию и за изгнанье.
За равнодушно - светлую страну,
Где мы теперь «влачим существованье».
Нет доли сладостней - всё потерять.
Нет радостней судьбы - скитальцем стать,
И никогда ты к небу не был ближе,
Чем здесь, устав скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без любви, в Париже...
Сергей Мюнх
Член Красноярского краевого отделения Русского географического общества