Связи опять нет. Как сказал Дмитрий Ковалёв, мы идём «неудачным» курсом: палубная надстройка экранирует антенну. И пока курс не поменяем, связь не появится. Мне обидно. Я весь день провела на высадках, потом подведение итогов дня, так что за дневник я села почти в полночь. И до четырех часов утра.
Зайцегепард
Сначала мне мешал шум двигателя, в 2 часа ночи слепило солнце, а потом на корабле началась суета – на метеостанции имени Федорова (это тоже север Вайгача, от губы Долгой 40 морских миль) выгружали орнитолога Софью Розенфельд. Не одну, а с тремя бочками бензина. Софья Борисовна будет проводить на Вайгаче авиаучеты птиц. То есть с борта самолёта. На станцию он прилетит из Нарьян-Мара. Для него и выгружали топливо.
Стоянка была ночная ограниченная, поэтому на берег высадились только сама Софья, охрана в лице Игоря Мацкевича и три «грузчика»: два студента и историк Николай Данилов. Как накануне было сказано на совещании, северодвинских студентов Артёма и Валеру надо активно использовать, потому что «они передвигаются существенно быстрее нас». Студенты совсем и не возражают. Накануне они резво бегали на горки оглядывать окрестности, когда историко-культурная группа искала на местности историко-культурные объекты. Заодно лодку сфотографировали.
Как рассказал Николай Данилов, в ожидании очередной бочки можно было походить по берегу и побеседовать с обитателями станции. Остров в этом месте очень обитаемый. По весне было много песцов, которых гоняли станционные собаки. Одна собака, правда, сбежала в Варнек – пропала со станции, но объявилась в посёлке. А из посёлка на станцию забрали кота: там он был общий, то есть ничейный. Сейчас зато неплохо кормят.
Гуси здесь ходят пешком и недовольно шипят, если кто-то вторгается на их территорию. Даже, как убеждали Николая, и ущипнуть могу. Зайцы носятся между морем и холмами. Такой вот шустрый зверь проскочил в пятнадцати метрах от нашего историка. Тот даже успел рассмотреть, что косой линяет:
– Это прямо какой-то зайцегепард был. Весь в темных пятнышках.
Пост сдал, пост принял
У обитателей станции есть грозные соседи. Как рассказали метеорологи, неподалеку есть законсервированная погранзастава. Но она не пустует. Просто гарнизон сменился. Как только оттуда выехали пограничники, туда «въехали» медведи. И живут чуть ли не постоянно.
Выгрузка на станции прошла благополучно. Самыми стойкими оказались студенты. Они дождались завтрака и только после него пошли спать.
С сегодняшнего утра, в 7 часов на корабле организованы вахты по учёту морских млекопитающих и птиц. Для этого нужно стоять на вахте и записывать в специальный журнал всех-всех, кто попадётся на глаза. Из оборудования используются собственные глаза, бинокль и часы – одни на всех. В нашем случае это даже не часы, а портативная метеостанция. Кроме времени фиксируются еще температура и влажность воздуха. Ну и плюс фотоаппарат на случай прилёта или появления в воде чего-то необычного. Или обычного, но в большом количестве.
Необычное сегодня уже было.
– Странный такой был гуменник, – задумчиво протянула Ирина Покровская.
– Почему?
– Да как-то далековато от берега. Но это был гуменник.
Чтобы правильно записать, попавшегося нужно опознать. С птицами нас всех уже более-менее познакомили, но может попасться и что-то незнакомое. Екатерина, которая заступила на вахту в середине дня, сказала, что она видела птицу, похожую на бургомистра, только почти чёрную.
– Это большой поморник, – пояснила Ирина. – Такое тёмно-коричневое чудище. Он сейчас продвигается на восток. В Карском море эти птицы были зафиксированы в 90-е годы. У себя на Фарерских и других островах в Западной Атлантике он чувствует себя слишком хорошо, поэтому активно расселяется. Но его немного, и, вроде как, тем же бургомистрам он не мешает. Он гнездится уже здесь, на Вайгаче. А на территории «Русской Арктики» в 2014 году мы обнаружили его гнездо на Гесмерке.
За 10 минут, которые мы разговаривали на мостике между лекциями, нам «попалось» 18 кайр и 4 моевки.
– У них, наверно, обед закончился, – предположила Катя. – Их вдруг стало много. Они как-то волнами приходят. То их нет, то сразу много.
– Хотелось бы еще кого-нибудь в воде увидеть. Все уже кого-то видели: нерпу или тюленя. Мне пока никто не попался.
У нас продолжается образовательная программа. 4 лекции в день: 2 до обеда и 2 после. Николай Михальцов из Новосибирского госуниверситета сегодня рассказывал, что такое палеомагнетизм и зачем он нужен. Все знают, что у Земли есть магнитное поле, которое защищает нас от солнечного ветра. Если бы не оно, наша планета была бы чем-то типа Марса, только чуть побольше. У Марса магнитное поле, сравнимое с земным, тоже когда-то было, но 4 млрд. лет назад оно практически сошло на нет, и четвертая планета стала тем, чем стала.
Источник магнитного поля Земли – некие физические процессы, происходящие внутри неё. Как пояснил Николай Михальцов, гипотезы его образования стройные и правдоподобные, но проверить их пока невозможно.
Магнитные полюса Земли – штука подвижная. А горные породы в момент своего «рождения» способны намагничиваться и сохранять эту намагниченность во времени (то есть обладают магнитной памятью). Благодаря этому можно определить, как на Земле сдвигались континентальные блоки. А то, что континенты по планете мигрируют – это известный факт. Благодаря магнитной памяти горных пород можно восстановить широтное расположение континентального блока и его ориентировку, но не долготу.
Процедура отбора образцов для палеомагнитных исследований не самая простая. Породы нужны с минимальным вторичным воздействием, то есть желательно, чтобы с момента своего появления они сильно не менялись. Специальным буром берутся керны, определяется, как они ориентированы. При этом нужно взять породы одного возраста с большого количества точек: 10, а лучше 15 образцов.