Сейчас молодежь легко и с уверенностью назовет десяток другой имен и фамилий музыкантов, киноактеров, а вот полярников и не знают. В этой статье мне хочется рассказать немного об одном уникальном человеке с удивительной судьбой. Его жизнь полна крутых виражей, встреч с интересными людьми и ярких приключений. А детство сюжет для детективного романа. Петр Боярский – почетный полярник, руководитель Морской арктической комплексной экспедиции, кандидат физико-математических и доктор исторических наук.
Мне удалось познакомиться с ним в одной из арктических экспедиций на НЭС «Михаил Сомов», и потом мы неоднократно с ним встречались и тепло общались. «Парня в горы тяни» – пел Владимир Высоцкий. Он считал, что это лучший способ проверить дружбу на прочность. Пётр Боярский говорит: Арктика – место не хуже. Там и друзей проверишь, и себя испытаешь. И все это с пользой для науки. Петр Боярский благодарен судьбе за ту череду необычных событий, которые происходили с ним, начиная с детства. Когда родители развелись, он остался с мамой, но через некоторое время отец его похитил. Во время войны он был начальником контрразведки 5-й армии, да и потом занимал высокие посты в КГБ. Сначала Петра увезли в санаторий КГБ под Одессой, затем прятали на дачах разведчиков и контрразведчиков в Подмосковье. Потом отца назначили главным военным советником в Чехословакию, и мальчик вместе с его новой семьей переехал в Прагу. Петр вместе с приемным сыном отца ездил по древним чешским замкам, примеряли настоящие рыцарские доспехи, стреляли из старинных ружей. Романтика! Через полтора года отца сняли с должности и вернули в Москву из-за того, что он не дал расстрелять чешских «врагов народа», многие из которых были евреями. К тому времени его мать снова вышла замуж. Отчим был летчиком, служил в одном полку с Василием Сталиным и дружил с ним. Мать настояла, чтобы он обратился за помощью к Василию. Тот предложил маме написать письмо на имя Сталина с просьбой вернуть сына и сказал, что попробует его уговорить. В итоге Петра вернули матери, а отца понизили в ранге.
Петр Боярский с теплотой вспоминает Василия Сталина: «Вы знаете, такого доброго и отзывчивого человека, как он, я не встречал. Отчим играл в футбол и брал меня с собой. Там был и Василий Сталин. Я у него сидел на коленях. Он угощал меня и других детей конфетами, возился с нами. Мама мне говорила, что это сын самого Иосифа Виссарионовича, но я тогда не очень понимал, кто это такой, и воспринимал Сталина как какого-то абстрактного гиганта. Однажды на параде мы стояли у Мавзолея, и Сталин метрах в пятнадцати от нас прошел на трибуну. Он помахал девочке рядом со мной. Мне захотелось, чтобы Сталин помахал и мне. Я начал изо всех сил махать ему рукой, и он мне ответил. Над нами пролетали самолеты, и я был горд, что там мой отчим. С его слов я знаю: все считали, что головной самолет на параде ведет Василий Сталин, а на самом деле – отчим. Василий просто находился рядом, так как отец запрещал ему садиться за штурвал».
После девятого класса он случайно попал в спортлагерь МИФИ и понял, что там учатся одни гении, и захотел быть среди них. Отец нанял репетиторов, они натаскали юношу, и он сдал вступительные экзамены. После окончания института занимался нейтронной физикой, ядерными реакторами. Его дипломный проект – мини-ядерный реактор – летал в космос. Потом защитил диссертацию и стал кандидатом физико-математических наук. Дорога в науку была открыта, но кроме науки его увлекала и писательская деятельность. На втором курсе написал повесть. Чтобы углубиться в характеры и образы, встречался с девицами легкого поведения с Тверской. Кормил и поил их в кафе, а они рассказывали ему о себе и своей жизни. Отец был знаком с Кавериным и попросил его посмотреть произведение молодого автора. Каверин считался жестким и честным критиком. Петр с ним подружился, но большого будущего у молодого и начинающего писателя в литературе не получилось. Сначала он не хотел уходить из физики. Потом под влиянием книги Каверина «Два капитана», его рассказов при встречах с ним в Переделкине и Москве занялся историей науки. Поступил в аспирантуру Института истории естествознания и техники. В это время академик Келдыш задумал организовать музей истории науки и техники. Затем в Институте культурологии Петр Владимирович создал отдел Арктики, возглавил и стал научным руководителем Морской арктической комплексной экспедиции (МАКЭ). Впервые они отправились в Арктику в 1986 году. У них не было денег, им сказали, что доставить до места или снять могут, а вот выделить судно на все время работы экспедиции – нереально. А на них есть пластмассовые спасательные мотоботы, вроде батискафов, с дизельным двигателем. Экспедиции выдали эти оранжевые суденышки и высадили на лед. Они устроили базовый лагерь на берегу, а передвигались на них. Они весят 2,5 тонны, на сушу не вытащишь, поэтому во время шторма они на 4–5 суток уходили в море. Дрейфовали, их затирало между ледовыми полями, на внешнем корпусе возникали трещины. Ходили по компасу, тогда еще не было электронных средств навигации. Но именно тогда, они стали проводить историко-географический эксперимент. В туман ориентировались как поморы в старину, это они ведь создали в Арктике целую навигационную систему. Около зимовий поморы возводили поклонные, могильные и другие кресты. Они служили указателями, маяками, по которым моряки определяли свое местоположение. Их можно встретить везде – и на Вайгаче, и на Новой Земле...Петр Боярский рассказывает, что многие объекты в Арктике сейчас брошены, как военные базы, так и полярные станции. Например, на мысе Меньшикова на Новой Земле тоже стояла военная часть. Там было суперсовременное, по тому времени, оборудование. При Ельцине все хищнически разломано и разграблено. Он не понимает, зачем надо было заставлять военных покидать свои позиции в течение трех суток? Что успели, погрузили на подошедшее судно, все остальное бросили. А мимо ходят рыбаки, да кто угодно. Кому-то нужна одна запчасть, кому-то – другая... Они не воровали, все знали, что это бесхозное. В общем, осталось лишь железо, которое собирают волонтеры. Кстати, сейчас во время очистки Арктики гибнут уникальнейшие памятники. Из каждой экспедиции Боярский привозил бесценные находки. Теперь в музее Арктики собрана целая коллекция. Самые древние экспонаты – с острова Вайгач. На острове Вайгач МАКЭ нашли трактор – один из первых, выпущенных на Харьковском заводе. И такой раритетной техники в Арктике навалом. Очисткой занимаются неспециалисты, они в этом ничего не понимают... У нас принято назначать на руководящие должности людей, которые в данной отрасли ничего не знают и не понимают. В том числе и в Арктике. Они потом нагло заявляют об «открытиях», сделанных задолго до них. Вдруг нашли на Земле Франца-Иосифа новую секретную базу нацистов! А Петр Боярский уже давно описал ее в «Национальном атласе России» и других книгах.
Ему рассказал о ней в 1986 году полярный летчик Валентин Аккуратов. Пролетая над Землей Александры, после войны, они увидели белый квадрат, отличающийся по цвету от снега. Сели. Поднялись по склону и увидели землянку с покрашенной белой краской крышей. Вошли, и у них, по словам Аккуратова, волосы встали дыбом. На стенах висели немецкие автоматы, на койках лежала фашистская военная форма, на столе стояла банка консервов с воткнутым в нее ножом... Казалось, хозяева только что вышли и вот-вот вернутся. Потом поняли, что все эти вещи остались еще с 1943 года. Это была метеостанция, немцы ее называли «Кладоискатель». Экспедиция во главе с Петром Боярским нашла контейнеры, в которые они сбрасывали топливо, питание, оружие. У руководства Третьего рейха был еще и мистический интерес к Арктике, поэтому их экспедиции выполняли не только военные, но и научно-исследовательские задачи.
make_na_ostrove_zemlya_aleksandry_nemeckaya_meteostanciya_kladoiskatel_2.jpg
МАКЭ неоднократно находила в Арктике стоянки наших мореплавателей XIX – начала ХХ века. Они, поморские зимовья, святилища ненецких народов и другие находки, открытия и исследования, проведенные за три с половиной десятилетия года работы МАКЭ, доказывают, что все арктические острова и архипелаги были издавна освоены русскими. Первыми арктическими мореплавателями были поморы. Это они на своих судах начали ходить на Новую Землю, Шпицберген и так далее вдоль арктических берегов. Одно только освоение Арктики – целая плеяда славных имен и беспримерных подвигов, совершенных ради знания, ради того, чтобы далекие и неизведанные земли и воды по-настоящему стали частью России. Простые поморы и утонченные аристократы, офицеры и штатские шли во льды, в края вечного холода, зимовали, гибли там – ради того, чтобы, например, картографировать береговую линию или изучать океанические течения. Все это – доказательства нашего приоритета в Арктике. Это – наша территория!
P.S. Вчера вся научная общественность, полярники понесли невосполнимую утрату. Ушел из жизни выдающийся ученый, писатель, историк, исследователь Арктики. Скорбим, помним! Земля пухом!
Александр Обоимов