В археологическом плане Поветлужье представляет собой насыщенную памятниками территорию, изучение которой началось уже в XIX в. и связано с раскопками В.И. Каменского и других исследователей. В 30-е годы XX в. здесь проводил работы О.Н. Бадер. В дальнейшем (с 50-х годов) раскопки и разведки в Поветлужье проводились Марийской археологической экспедицией. Несмотря на это, регион изучен недостаточно хорошо.
Земли Ветлуги и прилегающие к ее устью волжские территории можно назвать центром средневековой марийской культуры. Средневековье представлено в основном древнемарийскими памятниками – городищами и могильниками. Кроме ранее известных могильников (Веселовский и «Черемисское кладбище»), за последние годы Марийской археологической экспедицией открыты: «Кузинские хутора» в Костромской области, Русенихинский в Нижегородской области и Выжумский в Республике Марий Эл. Все эти могильники схожи не только культурной принадлежностью, но и датировкой – IX-начало XII в. Однако имеются некоторые различия в погребальном обряде, показывающие не только процесс становления марийского этноса, но и сложную этнокультурную ситуацию в регионе в эпоху Средневековья.
Наиболее показательным в плане изучения процессов, происходящих в верховьях Ветлуги в период Средневековья, является могильник «Кузинские хутора». Этот памятник располагается в 7 км к юго-западу от г. Шарья на коренной террасе левого берега ручья Кузинки, левого притока р. Ветлуги. В 2017 году отрядом Марийской археологической экспедиции, совместно с сотрудником Костромского музея-заповедника, волонтерами из Русского географического общества и при поддержке местной администрации продолжены раскопки могильника. Этот археологический памятник обнаружен еще в 2013 году, когда в музей г. Шарьи были переданы отдельные вещи, а уже в 2014 году начаты его раскопки, изучено 88 кв. м., на которых обнаружено 12 погребений. В 2017 г. на площади в 80 кв. м. выявлено 14 объектов: 13 погребений и 1 жертвенный комплекс. Стоит отметить серьезное разрушение памятника кладоискателями и распашкой.
Это единственный древнемарийский могильник, в котором отсутствуют погребения по обряду ингумации. Обряд захоронения представлен 22 погребениями с кремациями, в одном погребении кости не зафиксированы, одно погребение отнесено к кремации условно (обнаружено всего 3 фрагмента костей), одно разрушено. За исключением двух случаев, контуры могильных ям были прослежены под слоем пахоты или под слоем подзола. В пахотном слое обнаружено большое количество украшений: бубенчики и привески, фрагменты цепочек, пронизки, поясные накладки и др. Значительная часть таких находок была сосредоточена около выявленных впоследствии погребальных комплексов. Уместно связывать эти украшения с разрушенными верхними горизонтами погребений. Возможно, некоторое количество неглубоких могил могло быть разрушено. Вряд ли число таких разрушенных погребений может быть большим, поскольку кальцинированные кости в пахоте практически не фиксировались.
Могильные ямы имели прямоугольную с закругленными углами, иногда близкую к овалу, форму. Могилы ориентированы по направлению северо-восток – юго-запад – 15 погребений, северо-запад – юго-восток – четыре погребения, север – юг – одно погребение, три разрушено, их ориентировку назвать затруднительно. В захоронениях на различной глубине и без системы зафиксированы кальцинированные кости. Заполнение погребений слабогумированное с включениями угля и золы. Общая масса костей в каждом погребении невелика: от 12 до 364 гр. Вещи в погребениях иногда имеют следы воздействия огня.
Чаще всего украшения в могиле расположены хаотично, на разных уровнях, но имеется некоторое количество захоронений, в которых вещи находятся в порядке их прижизненного ношения.
Материалы раскопок 2017 г. подтвердили выводы 2014 г. о датировке памятника и о его двух культурных компонентах, один из которых древнемарийский, что подтверждается наличием таких этномаркеров как височные кольца с отогнутыми концами, головная цепочка (этот тип височных колец и головной убор в целом неоднократно фиксировался в материалах могильников IX–XI вв. Ветлужско-Вятского междуречья) и жертвенный комплекс (подробнее он будет рассмотрен ниже), содержащий украшения. Получены и другие предметы, характерные для марийцев IX-XI веков: гривна «глазовского» типа, щитковые «усатые» перстни, граненые дротовые браслеты, подвеска в виде всадницы, грушевидный кошелек из бобрового хвоста. Интерес представляет находка кинжала в ножнах, имеющего аналогии в других марийских могильниках этого периода. Имеются и вещи, связанные с торговыми контактами: «усатые» перстни с узким щитком, фибулы, привезенные с западных территорий.
Необходимо отметить, что разнообразие материалов могильника ввиду его двухкомпонентного состава усиливается большим количеством привозных вещей, имеющих аналогии, прежде всего, на территории Древней Руси и Балтийских стран.
Другая составляющая этого памятника, вероятно, связана с вымской культурой. Марийские погребения представляют собой небольшие группы и одновременны с другими захоронениями. По-видимому, два народа сосуществовали на одной территории. Если древнемарийская составляющая не вызывает сомнения и имеет широкие аналогии в Ветлужско-Вятском междуречье, то выводы о второй составляющей носят предварительный характер. Работа по изучению могильника будет продолжена.
mogilnik_kuzinskie_hutora.jpg
В 2017 г. раскопками выявлен еще один элемент древнемарийской культуры – жертвенный комплекс, являющийся захоронением вещей в межмогильном пространстве. Жертвенные комплексы – отличительная особенность раннесредневековой древнемарийской культуры. Комплекс на могильнике «Кузинские хутора» имеет форму в виде двух окружностей, в виде цифры «8». Контур гуммированный, по краю прослежена береста. От берестяного туеса сохранились стенки и дно. В северо-западной части комплекса располагался керамический горшок, в котором найден плетеная цепочка со следами бересты. На дне имелись остатки меха и войлока. Другая окружность представляла собой положенный в туес сверток из меховой и шерстяной одежды, в который завернуты вещи. В центре свертка находились фибула и накосник из пронизок и крупных бубенчиков, а также неопределенный предмет из цветного металла (возможно подвеска). Фибула скрепляла края шерстяной верхней одежды, украшенной цветной тесьмой. Здесь же встречены еще две фибулы и кошелек грушевидной формы из бобрового хвоста, имеющий обкладки из цветного металла.
koshelek.jpg
В кошельке лежал кремень. Одежда сохранилась в виде кусков меха, кожи, сшитой тонким швом и шерстяной ткани саржевого плетения двух разновидностей: грубой и тонкой. Слои одежды в комплексе чередуются. На шерстяной ткани, в центре туеса, прослежены следы вышивки тонкой проволокой, которая рассыпалась при расчистке. Подобная вышивка характерна для марийского костюма X-XI вв. Свернутая одежда имеет отверстия, в которые вставлены затычки из войлока. Такой обряд неоднократно фиксировался в древнемарийских материалах. Под тканью и мехом обнаружен нож. Находка сразу трех фибул в одном комплексе – уникальное явление, поскольку фибулы не характерны для марийцев, найденные экземпляры встречаются преимущественно в странах Балтийского моря.
fibula.jpg
Таким образом, в результате работ 2017 г. получены материалы, полностью подтверждающие выводы раскопок 2014 г. как в плане датировки могильника «Кузинские хутора», так и в его этнокультурной интерпретации. Памятник отличается не только двуэтничной составляющей, он является самым северным из известных на сегодняшний день могильников раннесредневековой марийской культуры. Особое место могильника в древностях Поветлужья и Ветлужско-Вятского междуречья в целом подчеркивает необходимость дальнейшего изучения этого памятника.