Февраль 1978 года в Карелии выдался вьюжным. И все же – он в ряду самых ярких впечатлений студенческих лет: ледяные чаши бесчисленных озер, подступающие к гранитным берегам сосновые боры и мохнатые ельники, березовые перелески, запорошенные бескрайние «фьорды» Онеж-озера. Как зачарованные осматривали мы (а это смешанная туристская группа «башкир» из БГУ и одесситов из ОГУ) удивительный памятник народного зодчества XVIII века – ансамбль деревянных церквей на острове Кижи. И под окутанными серебристым инеем сводами 22-главой Рождественской церкви девушка-экскурсовод, узнав, что мы издалека, с гордостью поведала: «Есть у нас еще одно чудо, не уступающее Кижам – это наша карельская береза: ее ценили с незапамятных времен и использовали для отделки и украшения храмов».
02_kizhi_1978-1536x1126.jpg
Воспоминания нахлынули, когда пришел я в небольшой заснеженный березняк, приютившийся в лесопарке в самом центре Уфы (было это уже давненько – лет больше десяти тому назад). О растущих там карельских березах сообщил уфимец, биолог С.В.Герасимов. И вот, переходя от одной березки к другой и поглаживая ладонями заиндевелую бересту, я, действительно, их нашел – шесть подружек держались рядом и чуть в сторонке от остальных. Не такие высокие и стройные, как соседние красавицы, в блекло-пятнистом берестяном уборе, ссутулившиеся, они словно тосковали по своей далекой родине. Но знали бы соседки, какие узоры души скрыты за этой непритязательной внешностью!
Я осмотрел деревья повнимательнее. Утолщений на стволе немного: по имеющейся классификации деревья принадлежат к «высокоствольному шаровидно-утолщенному неравномерно-узорчатому типу». До классического, наиболее ценного типа (пригодного для получения декоративного облицовочного шпона), когда выпуклости и желваки вдоль ствола располагаются часто и равномерно, этим «карелочкам», конечно, далеко. Однако, именно такая карельская береза в массе шла на производство модной в прошлом мебели в стиле «ампир» (отчего, к сожалению, и пострадала).
Душа карельской березы – ее древесина; благодаря причудливому переплетению волокон она напоминает мрамор различных оттенков. Интересно, что текстура древесины каждого дерева совершенно индивидуальна, как уникальны папиллярные узоры каждого человека. Формы карельской березы с богатой гаммой узоров использовались для производства художественных изделий, уникальных сувениров, резных дворцовых дверей, музыкальных инструментов. Особо высоко, чуть ли не наравне с золотыми украшениями, ценились поделки из капов карельской березы – причудливых наростов на стволах, еще более разнообразящих орнамент древесины.
В середине XX века в нашей стране, когда стало ясно, что непомерная вырубка приводит к уничтожению уникальной древесной породы, было принято решение о запрете ее промышленной заготовки. Финны, крупнейшие экспортеры узорчатой древесины карельской березы, тоже пришли к этому: с 1930-х годов они активно стали заниматься искусственным выращиванием ее на плантациях.
Но как же попали к нам в Уфу представители этого замечательного «финно-угорского племени» деревьев? Укажу прежде, что карельская береза – не самостоятельный биологический вид, а особая разновидность нашей обычной березы повислой. По подсчетам специалистов, в основной части ареала карельской березы – в Карелии и соседних областях – осталось сейчас всего лишь около десятка тысяч деревьев, между тем, браконьерская добыча по-прежнему процветает. По мере движения на восток присутствие карельской березы в лесах резко уменьшается (имеются, кстати, интересные сведения о нахождении отдельных экземпляров на Среднем Урале).
В нашем же лесопарке карельская береза, конечно, была посажена в ходе закладки насаждений. Есть она и в Уфимском ботаническом саду (ныне Южно-Уральский ботанический сад-институт Уфимского федерального исследовательского центра РАН) – прямо на центральной березовой аллее. Семена для создания аллеи были получены в 1962 году из Карелии; из них вырастили сеянцы, 30 штук из которых в 1966 году были использованы (вместе с местной березой повислой) для закладки аллеи. Из этого числа только пять деревьев проявили признаки «карелистости», сформировавшись по типу «короткоствольной пятнисто-узорчатой формы».
03_karelskaya-bereza-v-botsadu-na-allee.jpg
В послевоенные годы в Уфе развернулись масштабные лесопосадочные работы – они связаны, в частности, с именем замечательного лесовода, директора Уфимского горлесхоза В.В. Фортунатова. В середине 1960-х годов под его руководством близ тогдашней конторы лесхоза был создан дендропарк, включающий разнообразные древесные породы. А находился этот лесхоз около того самого места, где шумит на ветру уже известная нам березовая роща. Вполне возможно, карельскую березу Фортунатов получил в Уфимском ботаническом саду, благо, к этому времени там уже были выращены сеянцы.
Ученые выдвинули много гипотез о причинах формирования «карелистой» древесины, но лучше всего это явление объясняется с генетических позиций. Согласно этой точке зрения, карельская береза сродни сорту, только созданному самой природой. Все знают, что свойства сорта у декоративных и плодовых растений сохраняются лишь при вегетативном размножении (черенковании, прививках). При размножении семенами происходит так называемое «расщепление» – только незначительная часть потомства может в той или иной степени унаследовать сортовые особенности (или вовсе их не унаследовать). Потому-то в ботаническом саду из большого количества высеянных семян получены лишь единичные экземпляры самой карельской березы.
По этой причине серьезное внимание в последние десятилетия уделяется вегетативному воспроизводству лучших элитных форм карельской березы. К этой проблеме Уфа, кстати, имеет непосредственное отношение. В 1980-х — 1990-х годах в Уфимском ботаническом саду-институте кандидатом биологических наук Р.К. Байбуриной была разработана технология микроклонирования карельской березы на специальных питательных средах – первая в России. Материалом для экспериментов служили уникальные гибриды, выведенные в Институте леса Карельского филиала Академии наук крупнейшим специалистом по карельской березе В.И. Ермаковым. Из выращенных в пробирках растений в Уфе, на территории ботанического сада, была создана небольшая плантация. Интересно, что характерная бугорчатость ствола у берез на плантации проявилась не сразу, а по прошествии нескольких лет.
04_karelskaya-bereza-na-plantatsii_ufa_botsad-1536x1149.jpg
В 1991 году и сам Ермаков приехал в Уфу (со своей ученицей Л.В. Ветчинниковой), ознакомился с процедурой клонирования «собственных гибридов» и попутно провел уникальный эксперимент по трансплантации, свидетелями которого мы тогда стали. Квадратики коры карельской березы он прикреплял к соответствующим по размеру вырезам на стволах обычной березы: «Пройдут годы, и тогда посмотрите, что получится». В начале 2000-х годов я осмотрел подросшие березки. Там, где вокруг стволика были приживлены участки коры, сформировалось выпуклое кольцо: «карельские гены» сработали.
05_transplantatsiya-karelskoj-berezy_ufa-1536x1216.jpg
По мнению Л.В. Ветчинниковой, теперь уже доктора наук, карельская береза в природных условиях появляется в результате естественно протекающего скрещивания двух видов березы – повислой и пушистой (что, кстати, лежит в русле генетической теории ее происхождения). Если это так, то есть шансы найти «карелочку» и в Башкирии: во многих районах, особенно горных, оба вида березы нередко растут поблизости (повислая – на возвышениях рельефа, пушистая – в более увлажненных понижениях).
В 2000-е годы в ходе своих дендрологических исследований мы пытались обнаружить карельскую березу на территории Республики Башкортостан, но, к сожалению, безрезультатно. Зато узнали еще об одном «карельском» березняке в Башкирии: в 1976 году целый участок лесных культур карельской березы площадью 1,3 гектара был заложен под руководством лесничего М.М. Идиятуллина в Верхне-Троицком лесничестве Туймазинского лесхоза.
06_tujmazy_karelskaya-bereza.jpg
Проведенное нами обследование показало, что здесь также произошло генетическое «расщепление»: более половины деревьев на участке представлено обычной березой, чуть менее половины – карельской. В числе последних были выделены 4,5% экземпляров с особенно ярким проявлением признаков «карелистости». Туймазинское насаждение карельской березы может иметь большое научное значение в качестве лесосеменного заказника для сбора семян с целью разведения карельской березы в Башкирском Предуралье.
P.S. А недавно побывал я в том самом уфимском лесопарке: заметно поредевший березняк окружен теперь высоким глухим забором какого-то заведения. Сколько ни пытался разглядеть я среди сохранившихся берез ту группу «подружек-карелочек» – так и не смог… Ну а в Уфимском ботаническом саду они, слава Богу, в полном порядке!
Действительный член РГО, профессор Валерий Путенихин