Настольная книга "трёхмерных" людей

Территория России примерно на пять миллионов квадратных метров больше, чем считается официально. Об этом рассказал знаменитый спелеолог Геннадий Самохин. Вместе с коллегами он несколько лет работал над составлением "Атласа пещер России". В конце 2021 года масштабная работа по созданию атласа была отмечена Премией Русского географического общества. Что тянет людей в пещеры? Сколько их в нашей стране? Почему одна и та же пещера может расти в размерах? Об этом — в нашем интервью.

— Геннадий, как возникла идея собрать всю информацию о пещерах в нашей стране?

— Идея не нова. Сбор данных начался ещё в 1958 году по заказу Министерства обороны СССР. Институту минеральных ресурсов в Крыму поручили начать изыскания в области карстологии. Было организовано несколько отрядов. Шахтный отряд, который исследовал вертикальные пещеры и делал съёмки, химический отряд, биологический, археологический. На тот момент было известно полтора десятка пещер. За четыре года тогда создали перечень из порядка 700 пещер.

— А почему инициатором работ стали военные?

— Пещеры исследовались для целей обороны. Поэтому, кстати, отчёты носили тогда гриф "совершенно секретно". Каждое описание пещеры заканчивалось рекомендацией, для чего именно она пригодна: как возможная шахта для ракет, пространство для бомбоубежища, госпиталя и т.д.

Так или иначе, по инициативе разных ведомств в советское время появились кадастры пещер Крыма, Абхазии, частично Грузии. Но учёт вёлся разрозненно, на местном уровне, единая система отсутствовала. После присоединения Крыма к России мы активно подключились к работе по созданию общего кадастра.

— Прежде чем сесть за атлас, нам нужно было сделать электронную базу всех пещер, — продолжает Геннадий Самохин. —  РГО выделило грант, работа закипела. Кстати, процесс создания атласа дал мощный толчок развитию спелеологии в стране. Понятно, что в одиночку такую работу не осилишь. К ней подключились многие исследователи пещер в нашей стране. В результате у нас появился Российский союз спелеологов. Мы приняли единый формат описания пещер. Закупили хорошее оборудование для топографической съёмки. Вышли на новый уровень создания картографического материала.

— Вы говорите про единый формат. А что он собой представляет?

— Можно сделать съёмку пещер с различной степенью точности. Как это бывает: "примерно три метра", "примерно на север" и т.п. Сейчас мы используем лазерный уровень, электронный компас и персональный компьютер прямо в пещере. Мы сделали унификацию условных знаков и обозначений, установили правила для топографической съёмки. В общем, ввели некий стандарт описания пещер в России.

В атлас попали не только описания пещер и картинки, хотя это само по себе важно и интересно, но ещё достаточно большой блок научной информации. Было сделано спелеологическое зонирование всей территории России. Опубликован ряд ключевых научных статей по минералогии, палеонтологии и методике исследования пещер. Фактически наш атлас стал первой монографией по спелеологии, вышедшей в стране за последние три десятка лет.

— В атлас вошло описание около 450 пещер. А сколько их всего в России?

— Сейчас известно примерно 5200 пещер. Разумеется, нам пришлось выбрать только наиболее примечательные из них. Самые глубокие, самые красивые, самые необычные. Кроме того, мы обращали внимание на их происхождение, наличие ледников и интересных горных пород.

— А вы могли бы назвать самые-самые?

— Признаюсь, просто не готов это сделать. Во-первых, не все пещеры я знаю. Я не был на Камчатке, хотя очень хочу там побывать. Не был в устье Лены, на побережье Северного Ледовитого океана.

А во-вторых, пещеры действительно очень разные. На Кавказе есть пещеры, сделанные сероводородными источниками. Там находится биоценоз, который не связан с фотосинтезом, то есть живёт без кислорода. Абсолютно замкнутая биосистема. Подобное может быть, условно, на Марсе, на Луне, такое есть на дне Мирового океана. Есть уникальные пещеры во льдах. Есть соляные пещеры — в них очень красивый "интерьер". Очень интересны вулканические пещеры в лавах. Есть пещеры, образованные водами снизу, а есть — водами сверху. Это огромные залы, чистые куполообразные, промытые. Для коллег-минералогов будут интересны пещеры в Средней Азии — там совершенно поразительная минералогия, которой нет, например, в крымских пещерах.

— Есть ли прагматическая польза от изучения пещер?

— Недавно обсуждали экспедицию на Крайний Север и решили, что необходимо включить в неё спелеолога. Дело в том, что наше арктическое побережье примерно на 60% состоит из карстующихся пород. Сейчас резко меняется климат и карстовые процессы (растворение и вымывания пород с образованием подземных пустот) активизируются. Это окажет серьёзное влияние на инфраструктуру и экономику прибрежных районов и потребует инженерных решений, в том числе для создаваемого Северного морского пути.

Если говорить о прагматизме, то стоит упомянуть и создание туристических объектов. В России около 50 экскурсионных подземных пещер. В Китае — 400. Полагаю, что у нас в стране можно сделать туристическими достопримечательностями полторы сотни пещер.

— И вы думаете, они будут популярны?

— Не сомневаюсь в этом. Вот в Карелии на месте бывшего мраморного карьера создали горный парк "Рускеала". После того как пустили электропоезд "Ласточка", там бывает 450 тысяч туристов в год. А в Геленджике водят экскурсии по бывшему бомбоубежищу. Предприимчивые люди сделали там макет пещеры с искусственными сталактитами и китайским фонтанчиком — народ валом валит. Что же говорить о настоящих пещерах, которые создала сама природа!

— Почему людей тянет в пещеры?

— Необычность. Двигатель цивилизации, с моей точки зрения, — это скука. Когда человеку становится скучно, он начинает что-то выдумывать, исследовать и создавать. Пещерная тематика очень разнообразна.  Есть научный интерес, есть спортивный…

— А у вас?

— Я считаю, что мы занимаемся открытием новых земель. Совокупная площадь только известных пещер в нашей стране составляет миллионы квадратных метров. Поэтому я говорю, что территория России больше, чем кажется, если считать по карте. На поверхности вход в пещеру — это маленькое отверстие, точка. А внутри отрывается "неучтенный" мир. Получается, что Россия прирастает новыми землями с каждой новой открытой пещерой.

— Интересно, что у спелеологов как бы немного другая "оптика"…

— Действительно. Большинство обычных людей — "двухмерны", они редко смотрят под ноги или вверх. Этим, кстати, пользуются мерчандайзеры, выкладывая в супермаркетах нужный товар на уровне глаз. А вот спелеологи и ещё, наверное, альпинисты — это люди "трёхмерные"…

— Пещеры имеют ещё одно интересное свойство — они не статичны по своей природе.

— Это в самом деле очень круто! Пещеры динамично развиваются. Есть масса примеров, когда пещера меняет свою морфологию. Или вот мы недавно обнаружили в Чечне новую пещеру. Я ходил в тех местах два года назад — ничего не было. А в этом году она появилась.

— Тот факт, что известные пещеры увеличивают свою протяжённость, тоже связан с этой динамикой?

— Иногда бывает и поэтому. Но чаще происходит другое — спелеологи находят новые части в уже известной пещере.

Вот, например, есть в пещере некая узость. Когда-то я был совсем "плоский", мог пролезть в щель шириной 17 см. Сейчас мне нужно уже 22 см. А есть люди, которые могут протиснуться в 16 см. Чуть молоточком простучал — уже и другие члены команды пролезли. А за этой узостью могут быть километры ходов.

Второй вариант, что бывает довольно часто, — глыбовый завал. Свод обвалился, лежат кучи камней. Ты их разобрал — а там проход.

Третий вариант. Большой зал, на дне — непроходимый глыбовый завал. А на высоте 10–15 метров "окошко". С помощью альпинистской техники делаешь небольшое восхождение, входишь в это "окошко", а там ещё один проход, который и уходит бог знает куда.

Наконец, погружение с аквалангами в сифон (подводный туннель, целиком заполненный водой), за которым тоже могут быть бесконечные пещеры.

— Пещера Крубера, где вы поставили в своё время мировой рекорд спуска под землю, несколько лет считалась самой глубокой в мире, пока не была исследована её соседка — пещера Верёвкина. Может ли пещера Крубера вернуть себе пальму первенства?

— Теоретически да. Каждая топографическая съёмка имеет свой класс точности. Мы предполагаем, что та методика, по которой снимались обе пещеры, имеет точность 1%. От 2200 метров — это 22 метра. Сейчас разница между этими пещерами всего лишь 10–12 метров. То есть в пределах погрешности.

— Интрига сохраняется?

— Да. Но при этом я думаю, что пещера Верёвкина всё-таки окажется глубже, поскольку там есть сифон, в который ещё никто не нырял.

— Вернёмся к атласу. С учётом всего сказанного, как скоро нужно будет делать его новую редакцию?

— А мы уже думаем над переизданием с дополнениями. Атлас фиксирует ситуацию на 2019 год. К тому времени многие спелеологи ещё не успели внести собранные ими данные, ведь до того момента работали целые поколения исследователей пещер. Кроме того, как мы уже говорили, добавляются новые части к уже известным пещерам. Наконец, открываются новые.

— И сколько же их открыто за три года?

— За это время были открыты интересные пещеры в Чечне, в Сибири. В целом же по стране — больше сотни. Поэтому переиздание, что называется, назрело. Кроме того, мы хотели бы выпустить англоязычную версию атласа. Такого формата издания о спелеологии нет нигде в мире, а интерес огромен.

Айвар Валеев