6 марта "Комсомольская правда" опубликовала материал о первых родственниках пассажиров, откликнувшихся на поиски Красноярского краевого отделения РГО. Масштабные поиски ведутся по всей стране, и вот "Комсомолка" разыскала семью Сергея и Екатерины Тарасовых, спасшихся в 1947 году во время авиакатастрофы в Сибири.
Текст статьи мы приводим ниже.
«Я внук пассажиров «Дугласа»!» – этот звонок в редакцию «Комсомолки» показался нам чудом. Полустертые фамилии и имена, сделанные на фюзеляже химическим карандашом, – это все, что было известно о тех, кто был на борту самолета, аварийно севшего на севере Красноярского края почти 70 лет назад.
Найти родственников, а уж тем более пассажиров злополучного рейса казалось нереальным. Мы проверили десяток архивов Таймыра и Красноярского края, но даже у ФСБ о крушении «Дугласа» нет ни слова. Фамилии удалось восстановить сотрудникам Русского географического общества, которые уже больше 10 лет по крупицам собирают информацию о том ЧП. Благодаря их усилиям история «Дугласа» облетела весь мир, а сам самолет перевезли в Красноярск и сейчас восстанавливают.
И вот после серии материалов «Комсомолки» в редакцию позвонил наш читатель Сергей Савченко. Оказалось, на борту находились его бабушка, дедушка и дядя.
Затерянные в тундре
«Дуглас С-47» под управлением военного аса Максима Тюрикова потерпел крушение в тундре в ночь на 23 апреля 1947 года. Вылетел самолет с мыса Косистый (Таймыр, бухта Кожевникова) в Красноярск. Но по пути попал в снежный заряд (так синоптики называют пургу и ливневый снег в Заполярье. – Ред.) и потерял ориентиры. Через пять часов после взлета у машины отказал один двигатель, затем перегрелся второй. Тогда 36-летний Максим Тюриков совершил чудо – в сложнейших условиях посадил самолет на обледеневшее болото. Это спасло жизнь экипажа и пассажиров. К слову, вместе с обычными пассажирами на том рейсе летели расконвоированные заключенные.
«Я борт Тюрикова. На борту 3 детей и 6 женщин. 22.04.47 из Кожевниково в 00.30 вылетел самолет и взял курс на Красноярск. В 5.30 вынужденная посадка. Жертв нет», – в надежде, что надпись рано или поздно обнаружат, вывел химическим карандашом на обшивке Тюриков.
После жесткой посадки выяснилось, что рация разрядилась, хотя подать сигнал, конечно, пробовали: авиамоторист Николай Шахаданов в отчаянии отстукал морзянкой произвольный набор. Но услышали ли его, никто не знал.
Спустя несколько дней Тюриков вместе с бортмехаником Николаем Шахадановым, бортрадистом Алексеем Смирновым и шестью пассажирами, в том числе несколькими заключенными, отправился за подмогой. Исследователи до сих пор не знают, сколько именно осужденных ушли с ним, но большинство полагает, что четверо. Шли люди в никуда, наудачу. Никто не знал, далеко ли до ближайшего жилья. Но не исключено, что этот поход спас жизни остальным пассажирам «Дугласа». Экипаж самолета решил увести часть осужденных подальше от женщин и детей...
Самолет искали несколько дней, потом перестали. И тогда жена бортрадиста Алексея Смирнова в отчаянии дала в Кремль телеграмму на имя Сталина. Поиски возобновили. Летчики прочесывали тундру, и через три недели после крушения самолет и пассажиров нашли в 220 км от Волочанки: «Дуглас» на несколько сотен километров сбился с курса. Всех найденных удалось спасти.
Тело Максима Тюрикова обнаружили лишь в 1953 году у истоков реки Шайтанка, в 120 км от места крушения. Установить личность пилота помогла найденная в его вещах записная книжка.
Имена на фюзеляже
В истории «Дугласа» до сих пор много тайн. Даже точное количество пассажиров рейса неизвестно. Удалось восстановить примерный список фамилий по надписям на фюзеляже.
– По количеству пассажиров на борту много разночтений: в одном документе – 26 человек, в другом – 29, – рассказывает Вячеслав Филиппов, сотрудник Музея Военно-инженерного института СФУ, много лет занимающийся историей «Дугласа C-47». – Люди они все в основном гражданские, искать сведения о них непросто. Очень повезло, что сохранились эти записи внутри фюзеляжа. У меня ушло много времени на расшифровку, многие буквы стерты...
«Комсомолка» опубликовала этот список. И вот – звонок...
«Бабушка вспоминала и плакала»
Сергея Савченко назвали в честь деда. Сейчас ему 63 года, он живет в станице Медведовская (Краснодарский край), работает агрономом.
– Дед и бабушка всю жизнь вспоминали этот рейс, – рассказал «КП» внук пассажиров «Дугласа С-47». – Как только какое семейное торжество или так, тоска на них найдет по молодости, обязательно говорили об этом. Бабушка (по документам она была Харитина, но дед называл ее Катей, да и остальные вслед за ним) часто плакала, когда вспоминала...
Когда супруги Тарасовы вместе с маленьким Вовкой (ему шел шестой год) улетали с Косистого, думали, навсегда. У Сергея еще в сентябре 1946 года закончился трудовой договор с «Нордвикстроем», где он работал старшим буровым мастером. Катерина трудилась насосчицей на нефтедобыче, но тоже уволилась, чтобы уехать вместе с мужем. Однако улететь сразу не получилось – до самой весны ждали подходящей погоды. В Заполярье зима капризная, то и дело пурга. Тогда им казалось: это удача – попасть наконец-то на борт до материка.
– Бабушка рассказывала, что самолет приземлялся очень жестко, – продолжает Сергей Савченко. – С хвоста на них полетели чемоданы, коробки, баулы (на борту было около 800 кг груза. – Ред.). Несколько человек вышвырнуло с сидений – у одного была сломана рука, у других ушибы. С ними летела беременная женщина, но срок был ранний – ей повезло не удариться.
Когда первый шок прошел, экипаж и пассажиры поняли, что не знают, где именно находятся. Тюриков, по воспоминаниям Сергея Тарасова, считал, что до Хатанги (место промежуточной остановки) недалеко. И решил идти за помощью. Ушли с ним 9 человек – бортмеханик, бортрадист и еще шесть пассажиров.
– Дед говорил, что среди оставшихся были два осужденных и второй пилот Сергей Аношко – ему глаза травмировало при посадке, он ничего не видел. Сам дед не пошел, потому что бабушка встала стеной: не пущу – и все тут, ребенок маленький на руках. И потом, у деда самого ведь глаза не было, его выбило еще в 42-м году лопнувшим на морозе буровым тросом, – рассказывает Сергей Савченко.
Сергей Тарасов был мужчиной крупным и по-деревенски крепким. Рассудив, что человек он надежный, Тюриков оставил ему личный пистолет, в котором было три патрона – на случай, если от отчаяния кто-то из пассажиров взбунтуется или нападут осужденные.
Жгли траву и вещи
Бесконечно долгие дни ожидания переходили в недели. Большую часть времени мела пурга – благо самолет почти не пострадал при посадке, и в нем можно было укрыться от холода. Да и одеты все были тепло, по самые глаза укутаны в кухлянки (длинные шубы ниже колена из шкуры оленя. – Ред.). Без такой шубы на Севере никак. Мужчины откапывали из-под снега сухую траву, жгли ее для тепла вместе с вещами.
– Бабушка и другие женщины готовили тюрю на воде, замешивали туда хлеб из пайков, муку. Все, что было съедобного, настаивали и хлебали, крупу размачивали, – говорит Сергей.
Тарасов вспоминал: по мере того, как заканчивалась еда, осужденные вели себя все наглее, шептались между собой. А однажды открыто заявили: «Мы-то не пропадем, еда кончится – барашков будем резать». Тогда Тарасов достал пистолет Тюрикова и сказал: «Я вам покажу барашков! Пули три – на вас двоих точно хватит».
Один из дней выдался относительно теплым и ясным, шестилетний Вовка играл неподалеку от самолета. И вдруг услышал гул вдалеке. Прибежал к взрослым, сказал, что слышал самолет. Ему не поверили: «Тебе показалось». Потом на несколько дней зарядила пурга, на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Но когда вновь разъяснилось, в небе снова показался самолет.
– Дед говорил, что он покружил и улетел, но потом вернулся – сбросил еду и записку: «Мы вас нашли. Будем вывозить», – рассказывает Савченко. – Забрали их уже другим бортом. Но дед подробно не говорил, как вывозили.
После этого случая Катерину и Сергея Тарасовых жизнь еще побросала по стране: они работали на нефтедобыче на Сахалине, потом на Камчатке. Когда вышли на пенсию, вернулись на Кубань, в родную станицу Медведовскую. Сергей построил большой дом, где теперь живет его внук с семьей.
– О том, что пассажиров «Дугласа» ищут, я сначала прочел в вашей газете, – рассказал «КП» Сергей Савченко. – А потом жена увидела по телевизору, как президент в Кремле награждает сотрудников Русского географического общества (проект Красноярского краевого отделения РГО «Борт Тюрикова. Возвращение» признан лучшей экспедицией года. – Ред.). И говорит мне: это же тот самый самолет, о котором наш дед все время говорил. Вот я и решил позвонить.
Несколько лет назад в местной газете «Знамя труда» вышла заметка об этом. Но широкого резонанса, по понятным причинам, не было. И вот теперь вся страна знает о еще одном пассажире «Дугласа С-47».
…Это очередная, но не последняя страница в истории самолета. «Комсомолка» продолжает искать пассажиров легендарного рейса.
СПИСОК ПАССАЖИРОВ
Вот какую запись оставили на фюзеляже самолета пассажиры «Дугласа С-47»:
«В 1947 году 22 апреля потерпели аварию в …
1. Перцевко Мария Ильинична;
2. Рзаев А.;
3. Васенькина-Коршавина Нина Сергеевна;
4. Васенькин Иван Гаврилович;
5. Долгов Петр Михайлович;
6. Капанадзе Виссарион Илларионович;
7. Потылицына Анна Васильевна;
8. Винокуров Георгий;
9. Макшанов Александр Кузьмич;
10. Игнатов Иван;
11. Демченко Николай Михайлович;
12. Егумнова Антонина Ивановна;
13. Бородин Александр Иванович;
14. Коваль Василий Сергеевич;
15. Кравченко Николай;
16. Мазуркина Таисья Андреевна;
17. Украинский Виктор Федорович;
18. Тарасов Сергей Васильевич;
19. Тарасов Владимир Сергеевич;
20. Тарасова Екатерина;
21. Ахмаджанов;
22. Тенюков Семен Павлович;
23. Краснотанов Василий Дмитриевич».
Имен заключенных Норильлага, которые были на борту, в этом списке нет.
ЕСТЬ ВОПРОС
Откуда на борту зэки?
Сколько было на борту самолета осужденных и каких именно, до конца не ясно.
– Вообще в поселке на мысе Косистый, откуда летел «Дуглас C-47», в то время лагеря не было, там находилось спецпоселение, – рассказал «КП» Алексей Бабий, руководитель Красноярского отделения общества «Мемориал». – Заключенные там отбывали послелагерную ссылку – отмечались при комендатуре, жили и работали. Хотя начальство могло откомандировать в спецпоселение для выполнения каких-то работ, например, расконвоированных заключенных из Норильлага. Под стражей их не содержали, но и свободой это не назовешь, официально это все-таки заключенные. Что касается контингента Норильлага в целом, то примерно 40 процентов там были так называемые бытовики – люди, отбывавшие срок за мелкие правонарушения. Например, опоздал на работу на 15 минут – во время войны это был тяжелый проступок. Уголовников было процентов 20. Вот эти две категории могли быть амнистированы. Политических, которых было около 40 процентов, в том году еще не амнистировали, и сроки у них, конечно, были значительно больше, чем у уголовников или бытовиков.
В ТЕМУ
Пилота похоронили как героя
– Нас с братом воспитывали дедушка с бабушкой, наша мама умерла от болезни, – рассказала «КП» Авелина Анциферова, дочь Максима Тюрикова (сейчас ей 78 лет, живет в Красноярске). – Отца похоронили как героя в Красноярске на Троицком кладбище. Тогда тетя Тамара, жена бортрадиста, благодаря которой и возобновили поиски, сильно плакала, говорила: «Вам хоть кости удалось захоронить, а моего Леши так и нет...». О тех, кто ушел с отцом от самолета, действительно больше ничего не известно.