Пеший поход по Полярному Уралу. Путевые заметки архивиста

Предисловие.

Идея посетить Полярный Урал возникла у меня ещё несколько лет назад, что вполне неудивительно для человека, интересующегося историей Средневековой Руси – очень уж колоритно описан регион в средневековых источниках.

Одно из первых описаний Полярного Урала встречается в «Повести временных лет» под 1096 годом и содержит рассказ о загадочных людях, заключённых в северных горах:

«…суть горы заидуче в луку моря, имьже высота акы до небеси, и в горахъ тыхъ кличь великъ и говоръ, и секуть гору, хотяще просечися. И есть в горе той просечено оконце мало, и туда молвять. Не разумети языку ихъ, но кажють железо и помавають рукою, просяще железа; и аще кто дасть имъ железо — или ножь, или секыру — и они дають скорою противу. Есть же путь до горъ техъ непроходимъ пропастьми, снегомъ и лесомъ, темь не доходимъ ихъ всегда; есть же и подаль на полунощьи. Мне же рекшю к Гуряте: ＂Се суть людье, заклеплене Олексанъдромъ, макидоньскомъ цесаремъ, якоже сказа о нихъ Мефедий Патарийскъ…＂».

Это сообщение описывает известный легендарный сюжет об Александре Македонском, заключившем в неких горах нечестивые народы Гог и Магог.

Кстати, у коренных жителей Севера – ненцев сохранились очень похожие на сведения из «Повести временных лет» легенды о неких «сиртя». Этот легендарный народ, согласно ненецкому фольклору, проживал ранее в том числе на Полярном Урале и с приходом ненцев переселился под землю. Эти легенды имеют историческую основу – как в Большеземельской тундре, так и по другую сторону Полярного Урала обнаружены следы проживания народа, который очень сильно отличался от ненцев. Сиртя вели оседлый образ жизни, знали металлургию, основу их хозяйства составлял не выпас оленей, а охота и рыболовство, а самое главное – сиртя проживали в расположенных внутри сопок землянках, – что отразилось в «Повести временных лет» и стало основой для ненецких легенд о подземном народе.

Поскольку лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, я задумался о посещении Полярного Урала, чтобы самолично ознакомиться с регионом, так красочно описанном в летописной традиции и легендах. Весьма быстро нашёлся попутчик – коллега из ГА РФ, Сергей Афанасенко, и мы, не откладывая в долгий ящик, сели разрабатывать маршрут.

Замысел похода вызрел не сразу – вначале, например, мы думали пройти от станции Полярный Урал в республике Коми до побережья Северного Ледовитого океана (либо вдоль главного хребта до горы Константинов Камень и далее по тундре до залива Байдарацкая губа, либо вдоль кряжа Пай-Хой до пролива Югорский Шар). Однако времени для прохождения этого маршрута нам бы просто не хватило – не получилось бы уложиться в месячный отпуск.

В итоге мы остановились на варианте покорения высшей точки Полярного Урала  –  горы Пайер (1472 м). Эта вершина находится на границе Республики Коми и Ямало-Ненецкого автономного округа, почти точно на Полярном круге. Гора невысокая, как и все Уральские горы в целом, но зато – специфические условия Арктики, нетронутая природа, восхитительные пейзажи, отсутствие туристической инфраструктуры, транспорта и связи – рай для туриста-экстремала. План путешествия предполагал пеший маршрут от станции Елецкая (Республика Коми) до Пайера, восхождение на гору, переход через Уральский хребет и далее до станции Харп, Северное Сияние (Ямало-Ненецкий автономный округ). Мы рассчитали, что если будем проходить около 25 километров в день, то пройдём путь примерно за 10 дней. Исходя из этого взяли запас провизии (на 14 дней, с учётом форс-мажоров).

Одним из непростых моментов в подготовке был поиск членов команды. Отказались все, кому мы предложили поучаствовать, с объяснением «сложно, опасно» и т. д..  В итоге мы решили идти вдвоем, правда, это означало, что всё немаленькое количество снаряжения нам придётся нести опять же вдвоём. Каждый наш рюкзак весил около 35 кг – идти с таким весом, конечно, можно, но осторожно. Начали выкладывать вещи не первой необходимости – получили вес одного рюкзака 33 кг. Приемлемо. Поехали!

День первый. 2 июля.

Второго июля около трех часов ночи (или, скорее, уже полярного дня) просыпаюсь в купе поезда «Москва – Лабытнанги». Выхожу в коридор, выглядываю в окно – поезд уже летит по тундре. Первое впечатление было ошеломляющее!

Вообще, когда едешь по России в меридиональном направлении, всегда интересно смотреть на изменение природных зон. До этого был подобный опыт с поездками на юг (смешанные леса – лесостепь – степь). Вот и сейчас – выехали из средней полосы (смешанные леса), в районе Вологды началась тайга, лесотундру я лично проспал и проснулся, уже когда ехали по тундре.

В 04:43 утра прибыли на станцию. Маленький отдых, надо немного прийти в себя с дороги и морально подготовиться к более чем 100-километровому переходу. Отдохнули. Закинули рюкзаки за плечи. Сфоткались на дорожку и выдвинулись к реке Елец, – за Ельцом начинается дорога, по которой нам предстоит двигаться в сторону Пайера.

В процессе подготовки мы внимательно ознакомились как с картами местности, так и с туристическими отчётами ранее бывавших здесь групп, поэтому маршрут знали почти наизусть. Довольно бодро мы отправились к тому месту на берегу Ельца, где в одном из отчётов был обозначен брод. Дошли до берега, но прежде, чем переходить реку, решили позавтракать консервами (начали тратить самые тяжелые по массе продукты). Весь поход мы готовили еду на газовой плитке, т. к. с дровами в тундре плохо. Пайер, кстати, прекрасно виден уже отсюда.

Здесь нас уже начали атаковать комары – сущая напасть в тундре. Нас спасло советское ноу-хау – так называемые «сетки Павловского». Это крупноячеистая сетка, пропитанная медленно испаряющимся репеллентом, который создаёт вокруг лица защитную зону. Комары летают вокруг неё, противно жужжат, но садиться опасаются. До похода мы относились к сеткам недоверчиво и на всякий случай взяли накомарники, но сетки «отработали» на твердую пятерку.

Пора в путь. Маршрут до Пайера был нами спланирован следующим образом – переправа через Елец, переход по тракторной дороге до реки Правая Кёчпель и далее вверх по течению Правой Кёчпели до Пайера (река начинается на его склонах).

Для начала я решил попробовать переправиться через Елец один и без вещей. Попробовал: течение оказалось настолько сильным, что чуть не сбило с ног, хотя шёл с трекинговыми палками. К тому же, в некоторых местах из-под воды торчали острые камни, поэтому была реальная опасность, что течение бросит прямо на них. Поняли, что в этом месте переправиться не удастся.

Прошлись вдоль берега, поискали более удобные места для переправы – не нашли. Думали уже, не переправиться ли вплавь, перетаскивая вещи по частям, но делать это не особо хотелось. Решили посоветоваться с местными жителями, как быть – и благодаря их помощи, часа через полтора нас подобрал гусеничный вездеход, переправил через Елец и даже отвёз на несколько километров в тундру.

Высадились, пошли по дороге. Дорога вся разбита гусеницами, местами заболочена, идти с тяжёлыми рюкзаками мало приятного. Через некоторое время нас догнал ещё один вездеход – оказалось, геологи, ищут хром. Согласились довезти нас до Правой Кёчпели. Рюкзаки в кабину, разумеется, не влезали, но вездеход тянул за собой на санях бочку, куда нам и предложили закинуть рюкзаки. Заглянул в бочку – судя по всему, там когда-то держали мазут, но делать нечего, другого «багажника» нет. Геологи оказались компанейскими ребятами. Спросили, куда идём, насколько надёжная палатка, достаточно ли взяли с собой газа для плитки. Предупредили об очень сильных ветрах в горах и предгорьях. Рассказали интересную вещь – оказывается, в плохую погоду на Пайере можно поймать интернет (хотя ближайшая вышка находится в Елецком, расстояние по прямой около 36 км).

Доехали до Кёчпели, вытащили из бочки перемазанные мазутом рюкзаки (мазут, правда, через пару дней высох и перестал пачкаться, превратившись во что-то, похожее на асфальт). Здесь, на берегу Кёчпели, разбит целый геологический лагерь. Мы отошли от него немного выше по течению реки и встали на отдых – идти дальше уже не хотелось.

Уселись у палатки, приготовили ужин. Поняли, что готовить на улице в местных условиях плохая идея – хоть комары и боятся сетки Павловского, но всё равно их слишком много, на нервы действуют. В дальнейшем готовили только в палатке – несомненное преимущество плитки перед костром. Залезли в палатку, и отбой – первая ночёвка. Полярный день, кстати, спать совсем не мешает, несмотря на круглосуточную освещённость, спали очень хорошо.

В итоге, в первый день мы сильно не устали, так как не много шли пешком. По плану мы и должны были первую ночёвку провести у Кёчпели.

День второй. 3 июля.

Река Правая Кёчпель берёт начало как раз на склонах Пайера, так что наша задача проста – идти вдоль берега вверх по течению до самого Пайера. Позавтракали, сняли палатку, собрали вещи.

Тут видим, с противоположного берега Кёчпели вброд идут 2 человека. Переправились и направляются к нам. Подошли двое, мужчина и женщина, познакомились. Оказалось – туристы из Сыктывкара (общим числом 14 человек), и тоже на Пайер. Спросили у нас, как лучше идти к горе, обещали нас догнать, чтобы пойти вместе, но в итоге так и не догнали.

Выступили в дневной переход, двигаемся по берегу Кёчпели. Дорога по проходимости средняя. Где-то можно пройти спокойно, например, по каменистым пляжам, но в некоторых местах берег зарос ивняком, а пробиться через него – то ещё приключение.

В конце концов, это надоело, и мы поднялись повыше от реки, где зарослей было поменьше. Поменьше – это не значит, что их нет совсем. Заросли здесь двух видов – карликовые берёзки («стланик») и ивняк. Карликовые берёзки реально карликовые, я даже не сразу понял, что за мелочь растёт под ногами, пока не пригляделся повнимательнее. Самые маленькие высотой по щиколотку, самые высокие примерно по пояс.

Правый берег Кёчпели, как и полагается, высокий и прорезан овражками, по которым в Кёчпель впадают ручейки. И, разумеется, эти овражки заросли ивняком. Уже через несколько таких овражков мы их возненавидели. Не те из них страшны, которые глубокие, хуже те, которые широкие – ломиться с тяжеленными рюкзаками через ивняк удовольствия никакого. Пейзажи вокруг изумительные, периодически фоткаем окрестности. По-хорошему надо было бы остановиться на обед, но не хотелось опять готовить на улице и кормить комаров (а ставить посреди дня палатку – долго).  Пообедали шоколадом с водой, а в дальнейшем вообще перестали обедать, хватало завтрака и ужина. Пока обедали, нашли олений рог (сам олень в комплекте отсутствовал).

Про воду отдельная история. Поскольку идём много и с большим грузом, потеем сильно и воды теряем много, – соответственно и пить хочется часто и сильно. Набираем воду то в реке, то в ручейке, а то и в болоте. Разливаем воду по фляжкам и бутылкам, кидаем туда аквабриз (таблетки для хлорирования воды), как следует встряхиваем ёмкость, чтобы этот самый аквабриз растворился, и через час можно пить.

Двигаемся дальше, периодически отдыхаем, ибо за плечами больше 30 кг. Отдых специфический – поскольку каждый раз снимать-надевать рюкзак лениво, втыкаем перед собой треккинговые палки, складываемся в букву «Г», утыкаем палки в подмышки, и стоим, отдыхаем. Уже поняли, что проходить по 25 километров в день, учитывая вес рюкзаков и труднопроходимую местность, нереально – идём столько, сколько получается.

В какой-то момент поняли, что идти дальше ну совсем не вариант, остановились, разбили лагерь. Пока ставили палатку, подверглись авианалету со стороны полярных крачек, которые пикировали на нас с неясными намерениями. Поужинали, и отбой.

День третий. 4 июля.

Утро началось с атаки вчерашних крачек. Проснулись, Сергей первым вылез из палатки и был немедленно атакован пернатым захватчиком, который клюнул его в затылок. В ответ Сергей заехал крачке по лбу трекинговой палкой – на этом конфликт исчерпал себя.

Завтрак, сбор вещей, и в дорогу. Решили больше не идти вдоль течения Кёчпели, а сократить дорогу, двигаясь прямо на Пайер, благо гора видна отовсюду, да и ивняка вдали от реки поменьше.

Пейзажи эпические... Идёшь, смотришь на эту красоту, и в голову лезут вполне определённые ассоциации… Торин Дубощит… отряд гномов… Одинокая гора. Ощущение причастности к чему-то высокому, разве что дракон нас на Пайере не ждёт. Пейзажи, кстати, чем-то похожи на новозеландские, где Питер Джексон снимал «Хоббита».

Приближаемся к горам, начинают попадаться выходы горных пород –  небольшие каменные площадки посреди тундры. На этих площадках вполне неплохо посидеть отдохнуть. Кидаешь рюкзак и садишься на него, как на лавочку, благо размерами он как раз маленькую скамейку и напоминает.

Комаров вокруг настолько много, что в тундре почти пусто (из живности – только птицы). За весь поход мы не встретили ни одного экзотического северного животного кроме полярной крачки и полярной куропатки. Один раз, правда, я видел в полёте что-то похожее на белую сову, но сфоткать не успел, да и не уверен, что это была она. Северных оленей не видели ни разу, Местные жители говорили нам, что их в это время угоняют к океану, где нет комаров.

Наконец, комары достали настолько, что мы приняли решение любой ценой добраться до гор, уйти на высоту, где, как нам казалось, их не будет, и там заночевать. Это далось очень тяжело, но мы шли до упора. На пути стало попадаться всё больше снежников (участки, покрытые снегом) и курумов (россыпи камней). Курумы были пока локальные, посреди тундры такие полянки, побольше размером, чем выходы пород, которые раньше попадались.

Вымотались мы жутко, но до гор дошли. Сил подниматься выше уже не было никаких, поэтому ставили палатку в обществе комаров. На следующий день решили совершить переход к подножию Пайера и штурмовать его с ходу. Ужин, и отбой, устали очень сильно. Первую ночь палатка стоит на камнях, приятного в этом, конечно, мало, но толстые складные коврики решают проблему.

День четвёртый. 5 июля.

Проснулись где-то ближе к полудню. Поскольку нагрузки запредельные, никакого режима дня в походе нет – спим сколько потребуется, не спеша завтракаем, собираем палатку и выступаем, благо, полярный день позволяет делать даже ночные переходы.

Выдвигаемся к Пайеру. Недалеко от места ночёвки на склоне гор лежит снежник, и прямо из него вытекает ручей. Снежник, судя по всему, тает снизу, потому что ручей бежит где-то под ним, и только ближе к тундре течёт в русле, как обычный ручей. Набрали из него воды.

Идти уже осталось совсем немного – вдоль гор пройти до долины Правой Кёчпели и там подниматься уже до озера Кёчпельты, откуда река, собственно, и вытекает. Из изучения туристических отчётов знали, что можно подниматься на Пайер не доходя до Кёчпельты, а начинать подъём раньше, от небольшого ручейка, притока Кёчпели. Но поскольку мы не были уверены, что обнаружили нужный нам ручей, решили подниматься вверх по реке в сторону озера. А вот тут пейзажи изменились, и изменились явно не в лучшую сторону. Было, конечно, красиво, но красота какая-то очень зловещая. Во-первых, это гигантские камни. Идти по ним с рюкзаками то ещё удовольствие. Во-вторых, Кёчпель в верховьях местами течет по заполненному примерно десятиметровым слоем снега руслу. Течёт, соответственно, в такой снежной пещере. В некоторых местах снег тает, образуя колодцы, и можно увидеть там саму Кёчпель. Течёт (это уже, в-третьих) с очень неприятным грохотом. Ну и в четвёртых, сам вид этой долины – от солнца скалы стали красноватыми – откровенно неуютен, и находиться тут не особо хочется.

Немного не доходя до Кёчпельты встали на привал. Я сходил прогуляться вверх по течению и увидел в долине палатки (кажется три или четыре штуки). Думали вначале подойти к палаткам, познакомиться с туристами, но потом стало лениво.

Погода к этому времени была уже непонятная. Облака бродили совсем низко над горами, но вершина частично свободна от облаков.

Мы уже поняли, что переваливать Уральский хребет с тяжелыми рюкзаками, учитывая курумы и снег, – не вариант от слова «совсем», поэтому решили после возвращения с горы двигаться вдоль гор к станции Полярный Урал (Республика Коми) – идти опять по тундре не хотелось. А сейчас – ужин, подготовка лёгкого снаряжения и резкий штурм Пайера, пока его полностью не затянуло облаками.

Восхождение на Пайер летом не требует специального снаряжения – достаточно трекинговых палок, тёплой одежды (термобельё, флисовая кофта, шапка, перчатки), непромокаемого костюма и крепких высоких ботинок (мы использовали старые добрые берцы). Кроме того, мы взяли с собой фотоаппарат, набор медикаментов, воду, спутниковый телефон и флаг Архива, который мы собирались установить на Пайере. Сетки Павловского не брали – подумали, что на большой высоте с околонулевой температурой и ветром комаров не будет. Наивные мы люди…

Если не изменяет память, начали восхождение около 22:10. Хотя восхождение и несложное, но длительный подъём очень сильно выматывает. Вода закончилась почти сразу. Стали собирать снег со снежников, засыпать во фляжки, жевать снег. Комаров меньше не становилось, вначале думали, что они летят за нами из долины, но потом поняли, что комары очень даже местные, и их крайне много. Подъём становится круче, а камни крупнее (в человеческий рост и даже больше). Пришлось периодически откладывать палки и лезть на каждый конкретный камень, а некоторые непроходимые участки обходить стороной, – соответственно, подъём вместо прямого стал зигзагообразным. Когда поднялись достаточно высоко, начался дождь, но сразу стало понятно, что мы просто добрались до облака, которое потихонечку опускается на гору. Это, кстати, было хорошо, потому что появилась возможность пить дождевую воду. Вспомнили сестрицу Алёнушку и братца Иванушку, но дождевая вода была чистой и очень вкусной, и в козлят мы не превратились.

И вот мы выбираемся  на относительно ровную площадку, с которой видим начало хребта, идущего к вершине Пайера. Хребет длинный и узкий, а по обеим сторонам ОЧЕНЬ крутые обрывы, с которых местами спускаются языки снежников. Лезем крайне аккуратно и медленно. Иногда хребет прерывается пропастью, приходится аккуратно спускаться, обходить разрыв и возвращаться на хребет, – и это по очень крутому обрыву, заваленному мокрыми и скользкими валунами.

Лезли очень долго. Поскольку лезли через облако, видимость ну от силы метров двадцать – часто казалось, что мы уже подходим к вершине, но потом снова видели дальше продолжение хребта. Эмоций уже никаких нет, просто лезем вверх.

Вдруг вылезаем на огромный снежник. Спрашиваю Сергея, помнит ли он этот снежник из туристических отчётов? Говорит, помнит – значит, идём верной дорогой. Вершины не видно, всё в тумане, под ногами снег. Ищем вершину максимально примитивным способом – Пайер высшая точка Полярного Урала? А где у нас тут под ногами повышается? Ну вот туда и идём.  Наконец, подъём прекратился, и я понимаю, что в принципе мы уже на вершине, правда, знака не видно. Решили пройти ещё вперёд, и вдруг впереди в тумане видим знак вершины. Сразу настроение поднялось. Дошли до знака. Поскольку всё в тумане, панорамы с вершины Уральских гор снять, разумеется, не получилось.

Описывать эмоции нет смысла, вряд ли их поймёт тот, кто не залез сюда сам. А вообще самому не очень верится, что залез – полгода планировал этот поход, и вот я уже на вершине. Установили флаг Архива, сфотографировались на память, записали видеоотчёт. Вокруг летают комары (напомню, высота 1,5 км, снег, дождь). На дождь внимания уже не обращаем, адреналин такой, что и не холодно, и не мокро, и есть не хочется, и усталость куда-то делась. Время на часах 5 утра (уже 6 июля) – подъём занял 7 часов, а ведь впереди ещё спуск.

День пятый. 6 июля.

Спускаться решили не по гребню, а напрямую, вдоль ближайшего снежного языка, ведущему в сторону Кёчпельты, это явно быстрее. Вернулись на огромный снежник, не сразу, но нашли свои следы и по следам вышли на гребень. Добрались до снежного языка, и начали спуск. Разумеется, шли не по снегу, а по краю, по камням – идти по снежному склону такой крутизны без специального снаряжения опасно для жизни.

Постоянно идти вдоль языка не получилось – он периодически разделялся на более мелкие «язычки», к тому же, в некоторых местах спуск был просто невозможен, по причине крутизны склона. Так что, в одном месте пришлось нам переходить снежный язык на другой его «берег». И, разумеется, мы с него сорвались. Первым улетел Сергей и очень быстро пропал в тумане, а через пару секунд сорвался и я. Пролетел метров 30 и затормозил ногами о камни, которые торчали из-под снега. Хорошо, что не раскрутило, и не ударился о камни головой или спиной. Выбрался на край языка, начал спускаться вслед за напарником и через какое-то время услышал его голос. Не сразу расслышал, что он говорит, но потом понял, что с ним всё в порядке – он пролетел по склону метров 200, но сумел аккуратно затормозить.

После такого приключения дальнейшие трудности спуска были просто смешны. Нашли водопад, набрали воды во фляжки. Появляется больше комаров, стало ясно, что мы уже близки к долине.

Туман стал потихоньку рассеиваться, а значит, мы прошли сквозь облака. Спустились в долину, пошли к лагерю. Проходим Кёчпельты. На снегу сидят комары чёрным ковром. При нашем приближении взлетают, и к нам. В первый раз в жизни вижу снежных комаров, просто отморозки какие-то (и в прямом, и в переносном смысле). Палаток вчерашних туристов уже не увидели. Идём больше по берегу озера, или по снежному «руслу» реки, так как по курумам идти не вариант – при падении со склона две треккинговые палки потеряли, а две сломали. Снова увидели снежную пещеру, в неё уходит Правая Кёчпель. Красиво.

В конце концов дошли до рюкзаков. Поставили палатку. Залезли внутрь, скинули мокрые вещи, залезли в спальники. Смотрю на часы, время – 10:25 утра. В общем, вся эпопея заняла 12 часов. Записали короткое видео с докладом о результатах, и отбой, после таких нагрузок отдых обязателен.

Проснулись ближе к вечеру. Между тентами палатки подозрительно мало комаров, и солнца не видно, обычно оно хорошо так светит в палатку. Высказываю предположение, что туман опустился в долину. Выглядываю из палатки – так оно и есть. Пора убираться из этой долины, надоела она.

Где-то около 12 ночи выступили в обратную дорогу, шли, кажется, часов до 2 ночи (уже 7 июля), потом решили остановиться и снова ставить палатку, предыдущего отдыха не хватило. Ну и ладно, из долины уже почти вышли. И вот тут, кстати, поймали интернет, геологи оказались правы. Отправили пару фоток родственникам и друзьям и легли спать.

День шестой. 7 июля.

Проснулись, погода уже вполне приличная – тумана нет, солнце светит. Сергей немного потянул ногу, и идти по камням ему не очень комфортно, поэтому снова изменили маршрут – решили не идти по предгорьям до станции Полярный Урал, а возвращаться к Елецкой, по тундре. Конечно, вспомнили недобрым словом ивняк, но что поделать. Возвращаться вдоль Кёчпели неохота, 50 км всё-таки. А вот по прямой от выхода из долины до станции всего 33 километра. У меня сразу проснулся азарт, прекрасная возможность походить по компасу.

С улучшением погоды интернет пропал, но успели прогрузиться в офлайн Яндекс Карты. Неплохая возможность корректировать компасный курс, мало ли, собьёмся с пути. Бумажные карты доставать не стали, построили азимут, приложив транспортир к экрану телефона – ну а почему бы и нет, высокие технологии, однако. Сделали поправку на магнитное склонение, выбрали ориентир и пошли.

Ходить в тундре по компасу не очень удобно – местность однообразная, и ориентиры находить сложно. Идти напрямую, без дорог, очень тяжело. Ломимся через ивняк. Перебираемся через ручьи. Идём через болота – то прыгаем по кочкам, а то и просто топаем напрямую через трясину. Периодически проваливаемся и вытаскиваем друг друга из топи. В ботинках вода. Комары висят вокруг тучами. Спотыкаемся. Бывает, падаем (иногда в воду). В общем – мы сюда приехали отдыхать, вот и отдыхаем от души. Иду и вспоминаю песню про танкистов 30-х гг.:

В бою мы повсюду дорогу найдём,

Любой бурелом мы возьмём напролом.

Раздайся река и раздвинься тайга,

Советские танки идут на врага!

Как оказалось, российские архивисты по части брать бурелом напролом ничуть не хуже советских танкистов – ведь, несмотря на непроходимую местность, идём очень бодро. Когда ломиться через заросли надоело, встали на ночёвку на небольшом высохшем болотце. Лучшая ночёвка за весь поход – под палаткой мох толщиной не меньше чем в полметра, спишь как на перине. Отдых продолжается!

День седьмой. 8 июля.

День седьмой – самый неприятный день похода. Рутинный переход через болота Большеземельской тундры запомнился только одним малоприятным случаем. Спине явно надоели приключения (тяжёлый рюкзак, полёт со склона Пайера и т. д.), и вечером у меня прострелило поясницу, причём очень сильно. Мотивация дойти до станции резко увеличилась. Выпил сразу 2 таблетки обезболивающего, и пошли дальше, мотивация –великая вещь. Правда, пройти получилось немного, и очень скоро нам пришлось поставить палатку и устроиться на ночёвку – менее чем в километре от заброшенной тракторной дороги, ведущей к Елецкой.

День восьмой и последний. 9 июля.

Проснулись. Спина не особо прошла. Ещё две таблетки обезбола, и выходим. Достаточно быстро вышли на дорогу, компас убрали, приключение с ориентированием закончилось. Судя по состоянию, дорога заброшена очень давно. Идём, периодически обходим затопленные места. Спина болит, но на обезболе и с обломком палки идётся вполне себе ничего. Дождь пошёл, а комаров как летала вокруг целая туча, так и летает. За весь поход мы так и не поняли закономерности появления комаров. Сначала мы считали, что их больше у берегов рек и в болотах. Но как оказалось, их полно и на сухих возвышенностях, и в горах, и даже на вершине Пайера они встречались. И погодные условия на их активность тоже влияют не очевидным образом. Они могут летать в дождь. А могут и не летать. А иногда и в сухую погоду то их полно, то почти нет. Непонятно. Относительно скоро заброшенная дорога закончилась – мы вышли на действующую, по которой ехали на вездеходе на Правую Кёчпель.Пока шли, думали, как будем переправляться через Елец. Но тревоги оказались напрасны – встретили местного жителя на квадроцикле, и от него узнали, что вода в Ельце спала, и глубина в месте брода по колено. Пошли дальше, встретили петуха полярной куропатки.  Какое-то время он бежал перед нами по дороге с возмущённым кудахтаньем, а потом свернул в тундру.

В конце концов дошли до Ельца. Воды действительно чуть меньше колена. Спокойно перешли реку по тому маршруту, по которому планировали переходить её изначально.

Уселись на берегу. Мысли в голове вполне очевидные. Осилили. Выдюжили. Прошли. Задача выполнена. Сделали финальную фотку похода – сравните её с начальной фоткой, думаю, всё станет ясно.

Сразу залезли в приложение РЖД и купили билеты от Елецкой до Лабытнанги, так как решили поехать посмотреть Салехард. Дошли до станции и устроились на ночёвку в зале ожидания.

Заключение.

10 июля в 4:43 утра сели на поезд и сразу же накупили у проводника кучу шоколада и кофе – очень сильно хотелось сладкого. Восполнили недостаток сахара и легли спать до конечной.

10 и 11 июля мы посвятили прогулке по Лабытнанги и Салехарду (сообщение между городами осуществляется паромом через Обь). Обь совершенно не впечатлила, просто широченная река – ширина в месте переправы около 2 км.

Лабытнанги город мало чем примечательный, а вот в Салехарде понравилось – прошлись по центру, посмотрели Обдорский острог и прочие достопримечательности. Сергей накупил местных деликатесов – варенье из ягеля, консервированного налима, тушёнку из оленины, и т. д.

11 июля сели на «Полярную стрелу» и отправились в Москву. Утром 13 июля поезд прибыл на Ярославский вокзал – наше путешествие заняло ровно 2 недели.

Через недельку мы собрались, чтобы провести работу над ошибками. Этот этап на самом деле очень сложен – требуется объективный и трезвый взгляд на вещи, способность к самокритике (в первую очередь это относится к руководителю группы) и отсутствие излишней скромности, – грамотные решения надо отмечать, они пригодятся в следующих походах.

Главным достижением была признана в целом грамотная организация похода. За восемь дней силами двух человек был пройден примерно 100-километровый маршрут (из них три четверти – пешком), выполнена главная задача похода – восхождение на г. Пайер, причём не было допущено серьёзных происшествий. Сорванная спина, потянутая нога, непродолжительный полёт со склона Пайера и несколько случаев провала в болото не в счёт – на благополучное завершение похода эти инциденты не повлияли.

Главным недочётом признали излишне большой вес рюкзаков, что хотя и не повлияло на выполнение задачи, но серьёзно её осложнило. Главным образом лишний вес создала неправильно подобранная провизия – в процессе работы над ошибками мы определили наиболее тяжёлые продукты и аналоги, которыми их можно заменить.

Успешное прохождение маршрута привело нас к идее повторить вылазку в Арктику следующим летом, но уже с научными целями, благо регион – настоящий рай для историка. Правда, для организации полноценной научной экспедиции двух отчаянных архивистов уже не хватит, так что придётся всерьёз озаботиться подбором команды.

---

Рассказом о путешествии поделился Тихон Кислов, ведущий специалист Государственного архива Российской Федерации, член Русского географического общества

Фото: Тихон Кислов