Поднимаемся по проспекту Ленина. Окрестные здания воскрешают в памяти строки: «Петербург или чуть-чуть Москва — пилястры, горельефы, каннелюры...». Вдруг на перекрестке с улицей Портовой — дом с устремленной в северное небо башенкой-бельведером, ее шпиль, кажется, вот-вот пронзит облако.
Будто картинка из другого мира: солнечного, доброго, романтичного. Можно представить, какими настроениями жил и вдохновлялся подневольный архитектор Александр Лепковский, рисуя чернилами на кальке свой город с арками между домами, изящными башенками, экспрессией декора на фасадах. Не все, что было в его проектах 1945-1959 гг., воплощено в Магадане. Но сотворенная зодчим Портовая до сих пор обладает удивительной магией и словно переносит нас на берега Невы, в величественный Санкт-Петербург, ансамблем жилых домов, перспективой, архитектурными находками.
Построенное в 1953 г. угловое здание сразу стало визитной карточкой Магадана и до сих пор является источником вдохновения колымских художников и поэтов. Очаровывает воздушная шестигранная башенка, изящно возносящаяся над крышами домов. Завершается она высоким узким шпилем с советской символикой: навершие представлено серпом и молотом в венке из стилизованных растительных элементов, над ними доминирует красная звезда. Особое настроение создают балюстрада на парапете, белые пилястры, откосы оконных проемов, модильоны с волютами под карнизами, медальоны и лепнина, архивольты арок.
Александр Лепковский стремился все свои дома сделать еще и максимально комфортными для жильцов, располагая на первых этажах пошивочные ателье, детские сады, кафе. Учитывал повышенную сейсмичность региона и особенности ландшафта. Прибыв в Магадан этапом в декабре 1944 года, уже в январе 45-го под руководством главного инженера проектного бюро Дальстроя Николая Юргенсона активно разрабатывал новую схему застройки колымской столицы совместно с москвичами Евгением Симовым и недавним заключенным Алексеем Козловым. Выпускник Ленинградского инженерно-строительного института, он к этому времени имел приличный опыт работы в архитектурном управлении Ленсовета и родном Саратове. Благодаря таланту, бьющей ключом энергии, наверное, стал бы именитым зодчим, но война сломала и планы, и судьбу… Как всех российских немцев, семью Лепковского выселили в Сибирь. Чертежную доску сменил отбойный молоток, а проектный институт — угольная шахта имени Сталина в Прокопьевске. Однако Всевышнему этого показалось мало. В июне 1944 года военный трибунал приговорил тридцатилетнего архитектора к высшей мере наказания. Правда, спустя месяц расстрел Александру Лепковскому заменили 10 годами лишения свободы. Колымой. Ни амнистия 1953 года, ни многочисленные письма Климу Ворошилову, руководству партии и правительства не изменили его положения. Лишь в 1960-м Александру Александровичу удалось покинуть Магадан. И только в 1992 году человек, вдохновенно творивший на Крайнем Северо-Востоке мир гармонии, света и красоты, был реабилитирован.
Продолжение следует.
Автор: Ирина Борщевская, член РГО