Ради науки он сменил религию и стал смотрителем рыбного промысла. Получив степень доктора наук, не мог устроиться на работу в университетах. За то, что его цитировали зарубежные учёные, чуть не попал под арест. Будучи пацифистом, прошёл через несколько войн. И всё это время писал научные статьи, совершал открытия, развивал науку. Какие бы препоны ни встречались на пути Льва Берга, он продолжал работать.
Пробиться в науку
Родившийся в 1876 году в Бендерах Лев Берг особых шансов на то, чтобы получить хорошее образование, не имел. Он был сыном еврейского нотариуса, дружившего с раввином, семья жила за чертой оседлости, селиться в столичных городах — Москве или Петербурге — запрещено. В Бендерах же не нашлось даже мужской гимназии. Чтобы поступить в неё, Бергу пришлось переехать в Кишинёв. Разлука с семьёй оказалась не напрасна — одарённый юноша окончил гимназию с золотой медалью. Получить высшее образование было ещё сложнее.
"… запрет на проживание "вне черты оседлости" можно было обойти двумя способами: либо заплатить крупный налог — "ценз", либо "перейти" в христианство, креститься, отказавшись от иудаизма. <…> После окончания 2-ой гимназии в Кишинёве, юный Берг тайно от отца и матери крестился, выбрав Лютеранство — христианскую религию, наименее обременённую обрядами. Скорее всего, верующим в Бога он по-настоящему тогда себя не считал. Его верой была наука, он страстно стремился попасть в Московский Университет. И попал, поступил. Пришлось семье примириться. Отец, сильно опечаленный, ходил за советом и утешением к раввину, который, как известно из анекдота, испрашивал совета у самого Бога... И Бог сказал раввину: "Таки трудно... У меня та же проблема...".
Из воспоминаний Елизаветы Кирпичниковой, внучки учёного [i]
Отучившись четыре года на естественном отделении физико-математического факультета, Берг написал дипломную работу, посвящённую эмбриологии рыб. Здесь тоже не обходилось без сложностей, порой курьёзных. "Развивающиеся икринки были разложены у меня на блюдах на столе, — вспоминал позже учёный. — Я следил за развитием целую ночь, а под утро заснул. В это время пришла горничная убирать комнату и выбросила с блюд весь мой эмбриологический материал. Когда я проснулся, отчаянию моему не было пределов". В 1898 году он блестяще защитился, получив за свой диплом очередную золотую медаль.
Настало время искать работу, но университетская администрация поставила в документах метку "неблагонадёжен", несмотря на то что Берг никогда не интересовался политикой. Возможности претендовать на место по специальности оказались практически недоступны, вчерашний студент был согласен на любую должность. Помог случай — управляющий государственным имуществом в Туркестане Станислав Раунер предложил выпускнику университета место смотрителя рыбных промыслов на Аральском море и Сыр-Дарье, в диком захолустье, куда сослали непокорных уральских (яицких) казаков. Он надеялся привлечь подающего надежды юношу к изучению края и не прогадал: административную работу Берг успешно сочетал с научной.
Экспедиция на Аральское море. 1901–1902 годы. Фото: Научный архив РГО
В 1898 году вместе с другом и соучеником Павлом Игнатовым, членом Географического общества, он принял участие в изучении озёр бывшего Омского уезда, проекте Западно-Сибирского отдела Географического общества. В 1899–1902 годах Туркестанское отделение общества пригласило его в Аральскую экспедицию, а в 1903 году — совершить исследовательскую поездку на озеро Балхаш. Оттуда он писал Игнатову подробные письма.
"Что это были за письма! Своим идеальным почерком отец описывал свои путешествия по Аральскому морю, свою жизнь в Казалинске, свою службу в качестве смотрителя рыбных промыслов на Сырдарье и на Аральском море. Они с Игнатовым путешествовали в 1898 году вместе. Теперь они писали совместно монографию. Описывали группу озёр Западной Сибири. Письма содержали всю эпопею создания первой в мире монографии по ландшафтоведению. За неё отец и Игнатов получили Малые золотые медали Географического общества. Надпись на медали гласила — "За полезные труды".
Из воспоминаний Раисы Берг, дочери учёного [ii]
Благодаря работе Берга и Игнатова появилась стройная система географии в целом — климатология, геоморфология, гидрология стали элементами ландшафтоведения. Физико-географическую монографию "Аральское море" Лев Берг представил в Московский университет на соискание степени магистра географии. Ему присвоили сразу звание доктора.
Л.С.Берг. Гидрологические исследования на Аральском море. 1902 год. Фото: Научный архив РГО
Внести свой вклад в науку
В 1915 году Русское географическое общество присудило Бергу за совокупность работ по географии и зоогеографии высшую награду — Константиновскую медаль. Но несмотря на все достижения, сложности с работой продолжались. Дмитрий Анучин надеялся передать Бергу кафедру географии в Московском университете, Пётр Кротов делал всё возможное, чтобы привлечь его к работе в Казанском, Николай Андрусов старался устроить в Киевский. Всё было напрасно — администрация каждого из учебных заведений находила причины отказать блестящему учёному. Когда в 1916 году Бергу предложили баллотироваться на место заведующего кафедрой географии в Петроградском университете, он попросту отказался, не веря в благополучный исход. Но учёный совет и профессура университета решили иначе, и Берг всё-таки получил место на кафедре, которую возглавлял до самой смерти. Он также принял деятельное участие в создании первого в мире Географического института.
"Незадолго до Октябрьской революции декретом Временного Правительства был основан первый в России Географический институт. В числе организаторов и профессоров этого института — мой отец. Институт помещался на углу Английского проспекта и набережной реки Мойки во дворце великого князя Алексея Александровича. Князь благополучно сбежал в первые дни революции за границу, а его дворец, построенный в мавританском стиле, с флигелями, конюшнями и парком, стал достоянием Географического института. Флигели дворца, где жили придворные и челядь князя, стали жильём для студентов — лучшие помещения были предоставлены им — а что похуже, досталось преподавателям и служащим института. Отец, наверное, принимал участие в распределении квартир. Сужу по тому, что ему досталась квартира дворника, весьма убогая. Мы жили в ней, пока Географический институт не преобразовали в Географический факультет Ленинградского университета".
Из воспоминаний Раисы Берг
Убеждённый пацифист, Лев Берг пережил две мировые войны, революцию, Гражданскую войну. 20 ноября 1917 года он писал Андрею Семёнову-Тян-Шанскому: "Мы тут в Москве пережили ужасные времена. У нас на Долгоруковской было сравнительно спокойно, если не считать артиллерийского гула... из ружей наш дом однажды обстреляли, но, к счастью, никто не пострадал. У Никитских ворот ужасные разрушения от артиллерии, несколько громадных домов сгорело. Крыша университета пробита в нескольких местах и снаряды залетели в Зоологический музей и кабинет сравнительной анатомии... У А.Н. Северцова убит сын офицер. <...> Конечно, Россия будет существовать... Мы будем делать всё для нас возможное для блага отечества". Дочь учёного вспоминала, как заработную плату выдавали не деньгами, а "натурой" — Берг не попал в список снабжаемых продуктами питания, как-то принёс в качестве "жалованья" ящик гвоздей. Холод и голод были нормой жизни его семьи в период становления советской власти.
"В своём холодном сыром кабинете, в убогой длинной комнате отец повесил над письменным столом две литографии. На одной Бербанк — американский садовод из народа — с огромным цветком в руке. На другой — Архимед, склонившийся над геометрическими фигурами, начертанными на песке. Меч убийцы уже занесён над старцем. Под картиной стояли слова по-латыни: "Не трогай мои чертежи", — согласно преданию — последние слова Архимеда".
Из воспоминаний Раисы Берг
Лев Берг продолжал работать, преподавать, писать научные труды. Именно его стараниями география вышла из ранга "вспомогательных наук" и стала значимой комплексной дисциплиной о взаимодействии живых и неживых элементов ландшафта, включая человека.
Экспедиция на Ладожское озеро. 1929 год. Фото: Научный архив РГО
В 1922 году в петербургском издательстве "Время" вышла книга Берга "Наука, её содержание, смысл и классификация", где он постулировал: "Где нет системы, там не только нет "объяснения", но и вообще нет никакой науки".
"Цель этой книжки — показать, во-первых, что нет наук высших и наук низших, как думают некоторые, а что все науки занимаются приведением в порядок вещей, а потому все одинаково заслуживают уважения; во-вторых, что науке нельзя предъявлять практических требований, что "польза" от неё лежит совсем в другом; и, наконец, в-третьих, что наука не претендует на обладание абсолютной истиной и потому ей свойственна терпимость и гуманность. Наука внутренне свободна, относится с уважением к чужой свободе и требует такого же отношения и к себе".
Л. Берг, "Наука, её смысл, содержание и классификация"
За свою жизнь учёный выпустил более 470 трудов, включавших в себя работы по ихтиологии, климатологии, лимнологии, ландшафтной географии, истории географии и др. В 1935 году он стал почётным членом Географического общества, в 1939 году принял активное участие в создании при ГО Отделения истории географических знаний, в 1940 году стал президентом Общества — и оставался им до конца своих дней.
Л.С.Берг. Всесоюзное географическое общество. Статья для сборника к 220-летию АН СССР. Написана 12 ноября 1945 года. Фото: Научный архив РГО
Устоять во имя науки
Не считавшему возможным смешивать науку и политику, Льву Бергу постоянно приходилось сталкиваться с ситуациями, которые шли вразрез с его убеждениями. Поступаться своими принципами он не считал возможным, даже если ничего не мог поделать — например, если речь шла о коллективном вынесении решений о смертной казни.
"Я выразила ему недоумение по поводу того, что никто не протестовал. Отец сказал, что ему известен один случай. Дело происходило на собрании в Академии наук. Также голосовали за вынесение смертного приговора кому-то из безвинных. Когда председательствующий спросил, кто воздержался, поднялась одна рука. Это был гениальный учёный, основатель биогеохимии Владимир Иванович Вернадский. Его тут же спросили, в чём причина. "Я в принципе против смертной казни", — сказал Вернадский. "А ты?" — спросила я отца. "Я на эти собрания не ходил", — сказал отец".
Из воспоминаний Раисы Берг
Талант и успехи учёного не давали покоя его амбициозным, но менее одарённым коллегам. В 1931 году против него предпринял демарш печально известный Исаак Презент — тот самый, который послужил причиной ареста Николая Вавилова. Впрочем, докладную на имя Вячеслава Молотова, которая привела к трагическому событию, он написал несколькими годами позже. А пока его целью был Берг. В газете "Ленинградский университет" напечатали статью Презента, обличавшую учёного как классового врага, а ландшафтоведение — как орудие борьбы с марксизмом.
"Его ландшафтоведение — не что иное, как скрытая борьба с марксизмом, отрицание классовой борьбы, проповедь мира с целью порабощения рабочего класса и беднейших крестьян капиталистами и помещиками, поповщина, идеализм и мракобесие. Карикатура изображала отца в виде мужика в русских сапогах и в косоворотке, подпоясанного верёвкой. Огромная фигура высилась над убогой деревенькой — кучкой покосившихся изб. Отец вздымал к небу две книги: "Номогенез" и... Ремарка "На Западном фронте без перемен".
Из воспоминаний Раисы Берг
В полемике с дарвинистской теорией, которой была посвящена книга Берга "Номогенез, теория эволюции на основе закономерностей", Презент усмотрел желание дискредитировать идею классовой борьбы. Книга Ремарка на карикатуре символизировала пацифизм. Учёный быстро устал от попыток вразумить разбушевавшихся "товарищей", почитавших учение о ландшафтно-географических зонах идеологическим преступлением, и просто ушёл с кафедры, сосредоточившись на научной работе. Через три года учёный совет пришёл к нему с извинениями, и Берг вернулся.
Л.С. Берг. Май 1934 года. Фото: Научный архив РГО
В 1939 году нападки на него продолжились. На этот раз статья под грозным заголовком "Лжеучёным не место в Академии наук" появилась в центральной газете "Правда". Берга обвиняли, в частности, в том, что на его труды опирается фашистский учёный, палеонтолог Шиндервольф. Незнакомый с ним Лев Семёнович, прочитав его работы, нашёл одну-единственную цитату из собственных трудов, никак не связанную с идеологией: "Решающее слово в вопросе о ходе и причинах эволюции принадлежит палеонтологии". Возмущённый, он обратился в ЦК партии с просьбой защитить "доброе имя ничем не запятнанного советского учёного и общественного деятеля". Попытка дискредитировать Берга в очередной раз провалилась.
Досаду учёных собратьев зачастую вызывали не только блестящие идеи Льва Семёновича, но и его морально-нравственная позиция. Дело доходило до смешного — во время войны некоторые из эвакуированных академиков были недовольны его добротой по отношению к детям.
"Из Алма-Аты прислали академикам яблок. Целый самолёт. Рядом с пансионатом находился детский дом. Он принадлежал Академии. <…>. Академики во время войны держали своих внуков при себе. В детском доме жили эвакуированные без родителей дети прочих. Член Комитета по распределению жизненных благ, мой отец распорядился, чтобы яблоки (великолепный алма-атинский "апорт") были отданы детям. Я своими ушами слышала, как Лина Соломоновна Штерн — единственная женщина-академик — говорила, протестуя против этого решения: "Мы бриллиантовый фонд страны, а из них ещё неизвестно что получится".
Из воспоминаний Раисы Берг
Какие бы катаклизмы ни происходили вокруг, Берг продолжал работать. Его эрудиция, знание источников, педантичность в использовании материалов позволяли ему развивать науку в самых разных направлениях, от ихтиологии до истории географии. У него есть даже статьи, связанные с лингвистикой — о происхождении названия Москвы, о специфике научного языка, о географической терминологии. Науке не нужно было требовать от него жертв — он и так подарил ей всю свою жизнь.
Любопытные факты
- Лев Берг не ел "себе подобных", которых распознавал по строению сердца. К таковым относились млекопитающие и птицы, у которых сердце четырёхкамерное, как и у человека. От их мяса Берг отказывался даже в голодные времена.
- Работая смотрителем рыбных промыслов на Аральском море и Сыр-Дарье, Берг был окружён пятью котами, четверо из которых носили казахские имена, пятого же звали Васькой. В письмах к Игнатову Лев Семёнович делился драматическими подробностями совместного быта: "Улькун оказался порядочным скотом, сукиным котом, каждый вечер съедал мой ужин, и я отстранил его и приблизил к себе чёрного Карабулака".
- Убеждённый пацифист, учёный старался внушить своим детям мысль, что любая жизнь — человека, животного, растения — неприкосновенна. На Новый год в доме никогда не было ёлки — нельзя было рубить дерево. Реализовать схему воспитания помешали исторические события.
- Берга неоднократно выдвигали для избрания в Академию наук по Географическому и Биологическому отделениям, но чиновники каждый раз отвергали его кандидатуру. В 1946 году конкурентом Берга на выборах стал экономгеограф Николай Баранский, который отказался в пользу Льва Семёновича, написав в Президиум Академии: "Никто не может быть членом Академии, если Л.С. Берг не академик".
- Берг не любил современное искусство, но доставал своей дочери Раисе билеты на вечера Бориса Пастернака, который ей очень нравился.
- Учёный говорил, что ненавидит вещи, и когда его спрашивали, что ему подарить на день рождения, просил яблок. Получив в подарок дачу, он обрадовался — но не тому, что получил дорогую вещь. По его словам, ему подарили воздух.
- Берг похоронен рядом с Миклухо-Маклаем, на Литераторских мостках Волкова кладбища.
- В честь академика Льва Берга названы следующие географические объекты: пик и ледник на Памире, ледник в Джунгарском Ала-Too, вулкан на острове Уруп в Курильской гряде, мыс на острове Октябрьской Революции на Северной Земле в Арктике, горы на Земле Виктории в Антарктиде. Кроме того, его имя носят два рода, 33 вида и подвида рыб, а также несколько насекомых, ракообразных, птиц, пресмыкающихся и растений.