"Не шуми, не трогай камни!" Как "уснувший дракон" стал священным местом для нанайцев

Журналист и этнограф Елена ГЛЕБОВА многие годы изучает историю и культуру коренных народов, живущих на Амуре. Она автор двух книг "Космический лось" и "Метаморфозы рыбьей кожи", в которых собрала свои наблюдения о местах и людях, а также легенды и предания. Сегодня в нашей рубрике "Незнаменитые достопримечательности" – её рассказ об одном из сакральных мест, расположенном у нанайского села Кондон.

Село Кондон в Солнечном районе Хабаровского края считается одним из самых древних в Приамурье. Не случайно на протяжении многих десятилетий к нему приковано внимание научного мира. Именно здесь обнаружены такие уникальные находки, как базальтовая фигурка медведя, статуэтка женщины, названной впоследствии "Кондонской Венерой". Археологи отмечают, что в окрестностях Кондона в разные эпохи существовало более 50 поселений, и подобный факт не связан пока ни с одним местом на Амуре.

Кондон, протянутый вдоль извилистой реки Девятки, которая берёт своё начало в озере Эворон, словно бы отгорожен большой сопкой Кондо-хурэни. Место это священное, связанное с древней легендой.

Старые люди рассказывают, что когда-то давным-давно пролетал здесь крылатый дракон. Видно, путь его был неблизким, и решил он отдохнуть. Прилёг на противоположном берегу Девятки и уснул. Лет сто, наверное, проспал, а когда очнулся и собрался взлететь, ничего у него не вышло — выросшие за это время на его теле деревья и кустарники прочно приковали к земле. Так и дремлет крылатое божество по сей день, но сон его чуток, а нрав суров. Его нельзя понапрасну тревожить, и, если кто-то приходит сюда помолиться богам об удаче, ведёт себя крайне осторожно. Ведь не зря старые люди наставляли: "Если пошёл к «голове» Кондо-сопки, ступай осторожно, не шуми, не трогай камни".

До сих пор в Кондоне вспоминают историю о том, как не на шутку разгневался крылатый дракон и жестоко наказал тех, кто нарушил его вековой покой. История невероятная и достаточно страшная.

Во второй половине прошлого века приехала в деревню бригада рабочих из одной закавказской республики. Их наняли для строительства жилых домов. Чтобы сэкономить на материале, решили для фундамента использовать камень с Кондо-сопки. Местные старики тогда возмутились и предупредили о грядущих бедах.

Но кто слушал эти "сказки", если существовал план, да и с жильём в Кондоне в то время было напряжённо. К бригаде примкнули несколько местных мужиков, видимо, самых отчаянных. Часть священной сопки порушили, дома возвели, заезжие строители вернулись к себе домой. Но когда спустя время на их родине случилось землетрясение, старики, боязливо показывая в сторону Кондо-сопки, качали головами: "Духи наказали…"

Жителей Кондона, которые участвовали в осквернении местной святыни, ждала не менее трагическая участь. Как-то их бригада ехала на машине, и на железнодорожном переезде она столкнулась с поездом. Погибли все…

Наиболее сильной по магическому воздействию считается "голова" дракона. Именно здесь в древности совершали жертвоприношения, да и сегодня оставляют угощение духам. В центре "туловища" стоит заброшенный домик, где лет 20–30 назад жил местный шаман. Хозяина уже давно нет в живых, и в распахнутые окна осиротевшего жилища заглядывает лишь ветер.

"Хвост" тоже имеет своё назначение: прежде в случае тяжёлых родов сюда привозили женщин, и дракон облегчал их страдания.

Поговаривают, что у Кондо-сопки есть хозяева — старик и старушка. Одна местная жительница, у которой не было детей, увидела как-то сон. Будто приходит к ней старушка-хозяйка, берёт за руку и ведёт к сопке. А там дверь. Входят они и оказываются вдруг в нанайской избе с тёплыми завалинками-канами и вышитыми коврами. На топчане сидит дедушка-хозяин, трубочкой попыхивает.

Стала расспрашивать старушка женщину о её печалях, а потом успокоила: всё будет хорошо, станешь матерью. С тем и проводила гостью. А через какое-то время в этой семье действительно родились дети.

Здесь хочется сделать небольшое отступление и вспомнить историю, которая не связана с сопкой Кондо-хурэни, но имеет отношение к детям и ярко показывает, как магический ритуал может повлиять на судьбу человека.

Где-то в Солнечном районе, в одной из нанайских деревень, жила бездетная женщина. Она уже почти отчаялась и с последней надеждой обратилась к шаману. Тот пообщался с духами-помощниками и сказал, что её детей, а точнее, их души ворует злой шаман (у коренных сообществ Нижнего Амура они делятся на светлых и тёмных). И посоветовал женщине сшить свадебный халат, поскольку это один из главных оберегов семьи и материнства, украсив его спинку особым вышитым сюжетом: на ветви большого и раскидистого древа жизни "посадить" птичек — души ещё не родившихся детей, рядом поместить маленькое засохшее дерево, которое принадлежит шаману, строящему козни, а возле него и самого злодея. Затем сюжетная линия усложняется, поскольку на спинке халата появляется храбрый охотник (вышитый, разумеется) и поражает меткой стрелой злого шамана.

Следуя этим "инструкциям" и, конечно же, веря в силу ритуала, женщина довольно долго корпела над вышивкой и сделала всё, как ей было сказано. Что же в итоге? Она как бы "проиграла" мистический сюжет, изменила расклад собственной судьбы и вскоре стала счастливой матерью троих ребятишек.

Но вернёмся в Кондон, охраняемый спящим драконом, окружённый могучими берёзами с ветвями-орнаментами. В замысловатом ковре его летописи не только легенды и предания, но и реальные истории, которые за давностью лет приобретают сказочные черты. Вот, например, как создавалась кондонская средняя школа, старейшая в Хабаровском крае.

В 1900 году собрались на большой совет представители близлежащих стойбищ — Ямихта, Сорголь, Кондон и Синдан. Наверное, не одну трубку выкурили, но решили: нужно ребятишек грамоте учить, а для этого перво-наперво школу построить. Всем мужчинам, кто платил подать в царскую казну, предписали заготавливать древесину и вообще принимать самое активное участие в строительстве. Так всем миром за пару лет школу осилили — небольшой домик, состоящий из одной комнаты. Но опять незадача: кто будет учить детей? В стойбищах-то грамотных людей нет.

Тогда самые отважные мужчины сели в лодки и отправились в далёкое путешествие. По извилистой Девятке спустились к реке Горин, оттуда вышли к Амуру. Так и добрались до Нижней Тамбовки, бывшей в те времена центром Нижнетамбовской волости. Приехали и сказали местным властям всё как есть: школу построили, теперь нужен учитель. Удивительно, но нашёлся человек, который рискнул и отправился на тех же лодках в неведомый Кондон, да ещё с женой и восьмилетней племянницей. Никто уже не помнит, как звали отважного учителя, сохранилась только фамилия — Агеев. И ещё чудом уцелевшая крошечная фотография симпатичного бородача, которую сегодня бережно хранят в школьном музее.

Борода Агеева произвела сильнейшее впечатление на местный люд и особенно на детвору. В том смысле, что они очень испугались. Завидев учителя, убегали с криками: "Амба, амба!" Видимо, им казалось, что сам чёрт явился к ним. Но постепенно привыкли, и потекли будни кондонской церковно-приходской школы.

Учитель прожил в селе целых шесть лет. Он поселился со своей семьёй в той самой единственной комнате, предназначенной для занятий, отгородив небольшой закуток ширмой. Русский человек Агеев, чья судьба так замысловато переплелась с Приамурьем и далёким нанайским стойбищем, стал определённой вехой для Кондона. Ведь его ученики — самые первые грамотные люди селения.

Позднее, уже в годы советской власти, пришло время "красных юрт". Ломались вековые устои, в сознание нанайцев, ульчей, удэгейцев и других народов Амура внедрялась новая и непонятная для них идеология. И снова в Приамурье, в том числе и в Кондон, приехали люди, чтобы помочь "туземцам встать в ряды культурных народов". Среди них были Александра Путинцева, Вильгельмина Пякхель, Мария Каплан. К слову, среди их учеников — первый нанайский поэт Аким Самар. Надо сказать, что хозяйки "красных юрт" оставили о себе добрую память. Особенно запала в душу жителям аборигенных селений Александра Путинцева, которую попросту называли Шурой. Говорят, что после её отъезда через всю страну летели письма из маленьких приамурских стойбищ с короткой пометкой на конверте: "Ленинград. Сура Путинча".

Хотя, возможно, это тоже легенда...