Живые мосты
О.В. Корсун
к.б.н., член Забайкальского отделения РГО,
Забайкальский государственный
гуманитарно-педагогический университет
им. Н.Г. Чернышевского
На востоке России граница между Сибирью и Дальним Востоком угадывается довольно легко. Казалось бы, безбрежные пространства Азии от Западно-Сибирской низменности до самого Охотского моря повсюду представляют собой хаотичное нагромождение горных хребтов, рек, лесов и болот. Но достаточно обратиться к южной границе Сибири, чтобы заметить, что её линия, довольно старательно придерживающаяся окрестностей 50-й параллели, к востоку от Забайкалья резко устремляется вверх, на север. Граница России и Китая в этом месте следует Амуру, который, будучи не в состоянии справиться с горными хребтами, вынужден забирать почти на 450 км к северу. И лишь гораздо восточнее, покато спустившись к югу, оставив предгорья Хингана и хабаровские болота, граница наконец-то решается оторваться от Амура, спускаясь вниз по широкой долине Уссури.
Вот этот-то широкий выступ – эдакий «Хинганский зуб» – своей западной стороной как бы отрезает Забайкалье, являющееся юго-восточной периферией Сибири, от Дальнего Востока. Связанные с этим природные особенности территорий особенно хорошо заметны путешественнику, едущему на поезде по Транссибу. С какого-то момента мягкая забайкальская лесостепь вдруг резко сменяется мрачноватыми лиственничными лесами, которые даже в свои прекраснейшие сезоны весеннего распускания почек или бархатной осенней желтизны не в состоянии скрыть суровый северный облик. Но стоит поезду, вскарабкавшемуся на вершину «Хинганского зуба», начать спуск в направлении Благовещенска, как лиственничники уже не кажутся такими чахлыми и всё больше сменяются другими породами – берёзой, осиной, сосной. А там уже и до привычных глазу дальневосточника дубов недалеко. Но так ли непреодолима граница между двумя соседними регионами? Не может быть, чтобы в их естественной истории не сформировались черты сходства. Они, безусловно, есть, хотя чтобы их найти, нужно, прежде всего, понять причины различий между регионами.
Об отличиях
Конечно, природа юга Восточной Сибири и Дальнего Востока имеет немало отличий. Только неискушённому зрителю повсюду видятся одни и те же сопки, собранные в простёртые горные хребты, склоны которых прорезаны холодными водными потоками. Издалека может создаться впечатление, что и природные сообщества к востоку и западу от «Хинганского зуба» копируют друг друга – кругом лесные чащобы, переходящие, правда, на юге Забайкалья в сухие всхолмлённые степи.
На деле же такое сходство обманчиво. Тихоокеанские муссоны несут влагу вглубь континента до самого «Хинганского зуба», щедро поливая приморские хребты, дебри и болота хабаровщины и даже долины Приамурья. Но дальше к западу океанская щедрость быстро заканчивается так, что Забайкалью влаги остаётся буквально с гулькин нос. Далёкая Атлантика и то выглядит более щедрой к Сибири, и мощный западный перенос делится с ней остатками своей былой роскоши. Но, устав за 6 тысяч километров пути, он тоже выжимает на Забайкалье лишь последние капли былых щедрот. Как результат, у семи нянек дитя без глазу: по всей Северной Азии Забайкалье является едва ли не самым засушливым регионом.
5.jpg
Несопоставимы и температурные перепады. Море – гигантский тепловой аккумулятор – сберегает солнечную энергию, зимой подогревая соседнюю сушу, а летом даря прохладный воздух. Забайкалье же – край контрастов. Кажется, что здесь никогда не бывает тепло – либо жарко, либо холодно. Сухая атмосфера в безоблачную погоду прекрасно пропускает солнечные лучи, быстро нагревая поверхность. Но даже летом это тепло быстро улетучивается в ночные часы. Как результат, даже если июльским днём зашкаливало за 30°, ночью всего лишь 10° выше нуля по забайкальским меркам считается нормой.
Всё это является главной причиной того, что леса Дальнего Востока гораздо разнообразнее и богаче видами, чем забайкальские. Клён, липа, дуб, бересклет, ясень, маньчжурский орех, амурский бархат и лещина западнее «Хинганского зуба» не известны или крайне редки. Ель и пихта здесь местами встречаются в горах, но их распространение почти совпадает с периферией западного переноса влажных воздушных масс. Вероятно, по этой же причине в Восточное Забайкалье почти не идёт и сибирский кедр – близкий родственник корейского.
Климатические различия, вероятно, сглаживались в периоды знаменитых похолоданий плейстоцена, когда на смену лесам всюду приходили лесотундры и холодные тундростепи. И Забайкалье, и значительная часть Дальнего Востока в такие периоды становились местом, чрезвычайно неприветливым для всех теплолюбивых форм растений и животных. В Сибири такие виды вероятнее всего вымирали, и лишь на Дальнем Востоке они могли смещаться к югу, дожидаясь в приморских убежищах – рефугиумах – очередного потепления.
Но природа не терпит пустоты, и, наверное, каждый раз в периоды межледниковых потеплений Дальний Восток служил поставщиком видового разнообразия для более западных районов. Когда климат оказывался теплее современного, сходство Восточной Сибири и Дальнего Востока опять усиливалось. Так, даже сравнительно несильное потепление, начавшееся около 8 тысяч лет назад (атлантический период голоцена) вернуло в Сибирь дуб, липу и другие широколиственные породы, в последний раз охватившие сплошной лентой умеренный пояс Евразии. Но и этого короткого времени хватило, чтобы многие дальневосточные жители сумели закрепиться на просторах Забайкалья. Несмотря на последовавшее похолодание, некоторые из них и сейчас сохранились здесь, напоминая о былом сходстве флор и фаун. Такие теплолюбивые обитатели, протянувшие тонкие ниточки родства между двумя соседними регионами, с полным правом могут быть названы современными живыми мостами между Сибирью и Дальним Востоком.
6.jpg
Далеко не всегда такие мосты могут быть хорошо видны с забайкальской стороны. Здесь многим растениям и животным приходится несладко. Одни из них прижались к перифериям Восточного или, наоборот, Западного Забайкалья, получающим на глоток больше влаги, чем основная его часть. Другие вышли из лесов и, научившись экономить воду, перешли жить на сухие, но хорошо прогреваемые солнцем склоны. Третьи, наоборот, спасаются от сухости и испепеляющего летнего зноя в речных долинах. Зато некоторые, казалось бы насовсем ушедшие из этого региона обитатели Дальнего Востока, до сих пор не оставляют попыток навести новые нити мостов с Сибирью, пытаясь проникнуть сюда буквально на наших глазах.
Давайте познакомимся с некоторыми из таких живых мостов
Деревья и кустарники
Прежде всего, конечно, стоит сказать о дубах. Дуб – вовсе не редкость для Дальнего Востока. А вот в Сибири его нет совсем, за исключением небольшого пятачка в Восточном Забайкалье, занимающего площадь не более 2000 гектаров. Это тот же самый дуб монгольский, который весьма обычен в Приморье и Приамурье. Но зато забайкальская популяция дуба в Газимуро-Заводском районе – эталон для этого вида, ведь именно отсюда он был описан в середине XIX века. Недаром слово «монгольский» в его названии напоминает о сибирском приграничье. Правда, вовсе не о государстве Монголия, где это дерево не встречается, но о Внутренней Монголии Китая, которая граничит с российским Приаргуньем.
Здесь же, в бассейне Аргуни, изредка можно встретить и ряд других жителей Дальнего Востока, таких как бересклеты священный и Маака, калины монгольскую и Сарджента, жимолость золотистую, секуринегу полукустарниковую, жостер даурский. Крошечными пятачками цепляется за забайкальскую землю такой привычный для дальневосточников кустарник как лещина разнолистная.
le.jpg
Среди всех широколиственных пород лучше всех в Забайкалье чувствуют себя ильмы. И пусть здесь они не достигают таких крупных размеров как в Приморье, зато местами весьма обычны и представлены сразу тремя видами. Два из них – приземистый и крупноплодный – не побоялись освоить горные степи, в которых образуют разреженные заросли саваннового типа по каменистым склонам сопок. Это позволило им расселиться всюду в степях и лесостепях Забайкалья. Третий вид – ильм японский – более влаголюбив и предпочитает держаться по долинам рек. Но и он сумел удержаться не только в Приаргунье, сохранившись кое-где даже у самого Байкала.
Многолетние лианы не характерны для сибирских лесов, но влияние Дальнего Востока и здесь принесло свои плоды. Два типично дальневосточных вида княжиков (охотский и крупнолепестковый) плюс луносемянник даурский могут быть встречены в различных районах Забайкалья. Причём последний вид научился выживать даже по сухим каменистым склонам, хотя только во влажных долинах рек он образует пышные заросли, живо напоминающие о дебрях Уссурийского края.
Травянистые растения
Список типично дальневосточных трав, сумевших пустить свои корни в Забайкалье, довольно велик. Здесь они по-прежнему остались обитателями лесов и лугов, но обычно предпочитают выбирать самые тёплые участки – опушки и солнечные склоны речных долин. Обычно такие виды тоже не рискуют заходить далеко на запад. Например, ландыш Кейске почти не встречается западнее Читы, рябчик дагана останавливается в низовьях Аргуни и Шилки, а водосбор острочашелистиковый вообще известен лишь из пары местообитаний в Нижнем Приаргунье. Назовём ещё несколько ярких примеров сибирско-дальневосточной флористической дружбы – ясенец мохнатоплодный, зорька сверкающая, колокольчик точечный, ширококолокольчик крупноцветковый, змееголовник аргунский, пион молочноцветковый, папоротники оноклея чувствительная и сальвиния плавающая. Обилие в этом списке красивоцветущих растений позволяет утверждать, что известная прелесть забайкальских разнотравий во многом зависит от сибирско-дальневосточной флористической дружбы.
hj.jpg
Насекомые
Многие насекомые сильно зависят от растений, которыми питаются. Например, вместе с дубом в Приаргунье живёт целый букет связанных с ним видов бабочек. Дубовые листья дают стол и дом гусеницам различных голубянок, нимфалид, совок, пядениц и молей. За пределами дубовой рощи их, конечно, не встретить, но здесь эта дружная компания только усиливает сходство забайкальского дубняка с его восточными родственниками. А в комплексе с богатейшими флористическими параллелями Нижнее Приаргунье выглядит этаким своеобразным островком Дальнего Востока в Сибири. Не случайно, некоторые учёные и предлагают его рассматривать именно в этом статусе.
Насекомые весьма подвижны и способны довольно быстро осваивать новые территории. Главное препятствие для многих видов – не суровые зимы, а малоснежье, надолго превращающее почву в камень. Но несмотря на это, большое количество типично дальневосточных видов прижилось в восточных районах Сибири. Перечисление их заняло бы слишком много времени, но несколько примеров заслуживают того, чтобы их привести. Самой крупной бабочкой Забайкалья заслуженно считается дальневосточная павлиноглазка гнома. Примечательно, что, несмотря на типично южный, практически тропический облик, эта казалось бы тяжёлая на подъём, неповоротливая бабочка заходит всё дальше на запад и в последнее время отмечена даже вблизи Читы. Немного уступает ей размерами ещё один рекордсмен забайкальской природы – парусник ксут. Заслуживает упоминания и один из символов Дальнего Востока – махаон Маака. Эта крупная чёрно-зелёная дневная бабочка, кажется, ещё не живёт в Забайкалье, но, обладая склонностью к дальним перелётам, не оставляет попыток здесь закрепиться.
fj.jpg
Встречаются в Забайкалье многие типично дальневосточные жуки, осы, стрекозы и кузнечики. В качестве одного из типичных примеров упомянем ярко окрашенного жука – жужелицу изумрудную. Название этого обитателя лесов Приморья и Приамурья говорит само за себя, а крупные размеры и ярко-зелёная окраска покровов сразу выдают в нём выходца из более тёплых краёв. В Забайкалье этот вид встречен лишь единично, но зато удивительно широко. По долинным лесам и лугам он попадается вплоть до самого Байкала.
Рыбы и водные беспозвоночные животные
pn.jpg
Общность Амурского бассейна от Центрального Забайкалья до самого тихоокеанского побережья фактически формирует единство ихтиофауны этих территорий. Правда, приходится делать поправку на то, что в верховьях и речки поуже да помельче, а многие зимой ещё и полностью перемерзают. Поэтому чрезвычайно богатая видами амурская ихтиофауна в Забайкалье заметно беднеет. В результате из 139 видов, известных в бассейне Амура, здесь остаётся меньше пятидесяти. Зато среди них такие известные обитатели Амура как калуга, амурский сом, конь-губарь и амурский плоскоголовый жерех. Интересно, что фауна амурских рыб Забайкалья имеет тенденцию к пополнению. Так, лишь в конце XX века в местных реках стали встречать таких невиданных здесь ранее дальневосточных обитателей как трегубка и ротан-головёшка. Первый вид, кажется, пока так и остался немногочисленным, а вот ротан, как и всюду на Дальнем Востоке, буквально за десятилетие стал довольно обычным обитателем многих рек Забайкальского края, вовсе не радуя местных рыбаков своим присутствием.
Не менее успешно наводят живые мосты между Забайкальем и Дальним Востоком моллюски, среди которых можно назвать даурскую жемчужницу, миддендорфову перловицу, улиток-параюг и ряд других видов. Впрочем, кажется, распространение моллюсков в пределах бассейна Амура, включая его верховья, ещё ждёт своих пытливых исследователей. К этой компании можно добавить и некоторых ракообразных, например, даурского речного рака, кстати, единственного во всей Сибири.
Наземные позвоночные животные
Амфибии и рептилии для нашего сопоставления фаун не показательны, поскольку количество их видов в Забайкалье исчисляется единицами. Но и здесь нельзя не вспомнить дальневосточную квакшу, проникающую на запад почти до Байкала. В противоположность ей уссурийский щитомордник едва заходит в Забайкалье по долине Амура (Могочинский район) и, будучи здесь довольно многочисленным, резко останавливается. По крайней мере, западнее слияния Шилки с Аргунью этот вид ещё ни разу не был отмечен.
Сходство фаун млекопитающих Забайкалья и Дальнего Востока поддерживается в первую очередь теми видами, которые широко расселены по лесной зоне Евразии и для нас сейчас не особенно интересны. Своих эндемиков на Дальнем Востоке не так много. Из типично дальневосточных обитателей, населяющих также и Забайкалье можно назвать енотовидную собаку, один вид летучих мышей (восточный кожан) да некоторых грызунов – большую и унгурскую полёвок, амурского лемминга и маньчжурского цокора. С некоторой натяжкой сюда можно добавить «северян» – черношапочного сурка и снежного барана. Но не следует забывать также про амурского тигра. Этот бродяга периодически проведывает западные границы своих владений, и, кажется, только низкая в сравнении с Дальним Востоком плотность копытных не даёт ему обосноваться здесь по-хозяйски.
cgh.jpg
Всем известная мобильность представителей птичьего царства даёт нам достаточно примеров самых разнообразных ареалов. На территории Забайкалья в обилии встречаются «дальневосточники», почтившие своим вниманием местные леса, степи, реки и озёра. В этой компании оказываются малый и серый скворцы, утка-мандаринка, гусь-сухонос, пегий лунь, малый перепелятник, амурский кобчик, даурский и японский журавли. Зимой по речным поймам в Забайкалье проникают фазаны дальневосточного подвида. Классическим примером ещё одного вида-путешественника является голубая сорока. Этому обитателю речных долин давно уже показался тесным бассейн Амура. Из Восточного Забайкалья голубая сорока сделала рывок в Байкальский бассейн, появившись в начале 80-х годов прошлого века в окрестностях Иркутска, и, похоже, на этом не остановится.
Буквально на наших глазах началось вторжение в Забайкалье ещё одного вида-дальневосточника. До конца прошлого века никто из исследователей не отмечал здесь большеклювую ворону. Впервые этот типичный для Приморья и Приамурья вид был отмечен в Забайкалье в 2001 году. Возможно, тогда его ареал занимал лишь небольшой пятачок в окрестностях уже вышеупомянутой дубовой рощи. За несколько лет этот ареал расширился по меньшей мере на 150–200 километров к западу, северу и югу. Теперь большеклювая ворона является весьма обычной птицей среднего и нижнего течения Шилки и Аргуни. Пару лет назад орнитологом О.А. Горошко зарегистрирована первая (и, почему-то думается, не последняя) встреча этого вида в городе Чите.
m.jpg
Таким образом, несмотря на значительные особенности, вызванные климатическими и прочими различиями, флоры и фауны Забайкалья и Дальнего Востока несут большое количество общих элементов, напоминающих нам о том, что такие регионы нельзя рассматривать в отрыве друг от друга. Конечно, в сравнении с другими амурскими территориями Забайкалье выглядит то ли дальней периферией, то ли эдаким «царём горы», умудрившимся усесться сразу на трёх «стульях» – бассейнах Амура, Лены и Енисея. Но, так или иначе, именно Амурский «стул» всегда будет оставаться главным для Забайкальского края. И не только потому, что здесь сосредоточена основная хозяйственная деятельность и жизнь большинства людей. Не менее важны и те живые мосты, которые тонкими, но многочисленными струнами тянутся из верховий вдоль всего бассейна Великой реки. Эти мосты протянулись тысячелетия назад и, несмотря на то, что усилиями человека многие из них выглядят довольно потрёпанными, пока они прочно соединяют наши территории. Но главное, они в состоянии соединять умы и сердца живущих здесь людей. Лишь бы нам не сжечь эти мосты…