1924 г. «Комиссия постановила с особого учета снять как лояльного по отношению к Советской власти…»
img_0042_6000_1_2.jpg
Как бывший царский офицер В.К. Арсеньев состоял на специальном учете в Госполитуправлении. Он был обязан ежемесячно в особые дни являться в комендатуру ОГПУ во Владивостоке, где в его книжке делали соответствующую отметку. Эта регистрация помогала следить за передвижениями бывших офицеров. В случае, если отметки о разрешении покинуть пределы города не было, то даже небольшая научная командировка считалась побегом. Сколько унижений пришлось пережить Владимиру Клавдиевичу и его друзьям! Многие из них видели только один выход – побег за рубеж.
Бывший поручик, 35-летний А.И. Митропольский (Несмелов) занимался во Владивостоке литературным трудом и опубликовал две книжки стихов. Летом 1924 г. он бежал с друзьями в Харбин, оставив такое свидетельство о последней встрече с В.К. Арсеньевым: «В канун явки в ГПУ я зашел во Владивостокский музей, чтобы проститься, а кстати и порасспросить его о тех местах, по которым нам надлежало идти. Последнее мне было поручено моими. «Может быть, и карту у него достанешь, хоть какие-нибудь кроки[1]?» – говорил Саша Степанов, тоже хорошо знавший Арсеньева. Ибо все-таки к Атику (другой участник побега. – Авт.), – нашему будущему проводнику, – мы относились не особенно доверчиво. Человек, по глупости переломивший миноносец, мог и завести нас черт знает куда.
Владивостокский музей, полный чучел, карт, каких-то географических макетов и Бог знает чего еще.
Я нахожу Владимира Клавдиевича у огромного чучела великолепного уссурийского тигра и с места в карьер приступаю к изложению своего дела.
– Я и несколько моих друзей, Владимир Клавдиевич, – говорю я, – решили бежать из Владивостока. Вы меня простите, что я вас посвящаю в это не совсем безопасное дело, но мы выбрали необычайный путь – через Амурский залив на юли-юли (китайская лодка. – Авт.), а далее до границы на своих двоих.
img528.jpg
– И по китайской границе до Санчагоу?
– Да.
– А почему не до Никольска сначала, а потом на Полтавку?
– Мы все на учете в ГПУ, и дальше Угольной нам нет ходу. Если же поймают за Угольной, задержат, скажем, в вагоне, то все равно будут судить за побег.
– Да! – Владимир Клавдиевич берет меня за руку и подводит к большой висящей на стене карте Приморья. Масштаб карты велик, и вот передо мной весь тот район, по которому нам предстоит следовать. Все дороги и даже тропы, и всего только две деревни на нашем пути, легко обходимые стороною.
– Чудесная для следования местность! – тихо говорю я; в комнате мы не одни.
– Не совсем! – И Арсеньев указывает мне на горный хребет, являющийся водоразделом для группы речек: одни с него текут в Китай, другие к нам в Россию, – вот это горное плато видите? Я бывал там. Оно или заболочено, или покрыто мелким кустарником, через который трудно продираться. Кроме того, там по оврагам в эту пору лежит снег. Трудное место!
– Ну, как-нибудь, Владимир Клавдиевич!
Несмелов (наст. фам. Митропольский, Арсений Иванович) (1892 - 1945, Гродеково, пересыльная тюрьма, Приморье). Окончил кадетский корпус, затем учился в Психоневрологическом институте, но не закончил. Призван в армию вольноопределяющимся, затем: командир комендантской роты, адъютант коменданта Омска, поручик. Журналист и литератор в Харбине. Депортирован в СССР. Портрет из личного дела Государственного архива Хабаровского края; «Стихи» - библиотека ОИАК; Воспоминания – Русская коллекция Гавайского университета.
– Конечно! Что? Есть ли там тигры? Нет, в этих местах я их не замечал, вот разве пониже, вот тут, в Занадворовке. Но барс, пятнистая пантера, тут встретиться может. И знаете, – взгляд мне в глаза, – она чаще нападает на человека, чем тигр. Вас много ли идет?
– Пять человек.
– Ну, это лучше. Вы вот что... вы всмотритесь в эту карту, а я вам сейчас принесу соответствующий кусок двадцатипятиверстовки. Видите, перед Занадворовкой этот ручей? Достигнув ручья, вы лучше всего следуйте по нему, к его истокам, – этот путь как раз приведет к перевалу через хребет. На обрывке карты, которую я вам дам, ручей обозначен, если вы воспользуетесь моим советом, вы не собьетесь с дороги, что иначе очень легко. Компас-то у вас есть?
– Ведь верно, нет у нас компаса! – ахнул я.
– Ничего, и компас вам дам. Пользоваться им умеете?
– Идут с нами два морячка, Владимир Клавдиевич. Они, наверно, умеют им орудовать.
– Должны бы!
И через десять минут я покидаю музей с компасом и драгоценным обрывком карты в кармане.
Это была последняя встреча с Арсеньевым, которого я глубоко и нежно полюбил. Мы оба почувствовали, что нам уже не увидеть друг друга. Крепкое рукопожатие положило конец прощанию. Много моему сердцу сказал долгий взгляд Арсеньева, – им он пожелал нам и удачи в побеге, и успеха в моей жизни в чужой стране; обоим нам в конце нашего свидания приходилось быть молчаливыми: из соседней комнаты выполз сторож с метелочкой и стал обметать пыль с чучела великолепного тигра.
Тигр скалил свою страшную пасть и смотрел на меня зелеными стеклянными глазами. О возможности встречи с этим кровожадным хищником в таежных местах, по которым мне с приятелями придется проходить, я в этот миг, конечно, и не думал.
А наутро следующего дня я был в комендатуре ГПУ».
img_0083_6068.jpg
От судьбы не уйдешь! Арсений Несмелов, в последний раз отметившись с друзьями в «органах», удачно бежал на чужбину. Позже, в марте 1941 г., на страницах харбинского журнала «Луч Азии» крупнейший поэт русского зарубежья в Азии опубликовал свои воспоминания о последних днях во Владивостоке. Когда Советская Армия подходила к Харбине, А. Несмелову предложили покинуть город, но поэт махнул рукой и сказал: «Разве от судьбы уйдешь?» Он скончался в тюремной камере поселка Гродеково в сентябре 1945 г.
Эмигрантские знамена // Иссики, Т. (Isshiki, Tatsuo; 1908 – 1986). Из жизни в Северной Маньчжурии: пер. с яп. «Hokuman no emiguranto» (1938). Дайрен, 1939. Русская коллекция Гавайского университета.
В.К. Арсеньев не мог бежать с друзьями. Семья, книги и память о прошлом крепко держали его. Весной 1924 г. в книге регистрации лиц, состоявших на учете во Владивостокском подразделении ОГПУ, в строке с именем В.К. Арсеньева появилась следующая запись: «30.03.1924 г.
Комиссия постановила с особого учета снять как лояльного по отношению к Советской власти...».
rodnye_dali.jpg
Пока не найдены документальные свидетельства того, почему Иван Алексеевич Лопатин решил в 1925 г. покинуть Владивосток и уехать в Маньчжурию.
В Лос-Анджелесе профессор Лопатин опубликовал краткие воспоминания о друге: «Как коллега и друг покойного Владимира Клавдиевича Арсеньева,
я чувствую обязанность почтить его память статьей с оценкой его ученой деятельности. Это мое давнее желание получает особое оправдание и смысл в настоящее время в том факте, что в будущем году исполняется шестьдесят лет со времени совершения Арсеньевым его первой ученой и весьма значительной по результатам экспедиции по исследованию горной области Сихотэ-Алинь в Амурско-Уссурийском крае».
Автор: Амир Хисамутдинов,
председатель архивно-библиотечной комиссии ПКО РГО – ОИАК
Материалы по теме:
"Честь имею " – Владимир Арсеньев. Часть 1. Как появилась "богом данная" фамилия Арсеньев
"Честь имею " – Владимир Арсеньев. Часть 2. Детство и юность
"Честь имею " – Владимир Арсеньев. Часть 3. Путь на Дальний Восток начался с Польши
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 4. Боевое крещение в Благовещенске
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 5. "Привет из Владивостока", или Первые впечатления
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 7. Первые легенды о встрече с Дерсу Узала
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 9. Охраняя тыл Русско-Японской войны
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 10. За славой в Хабаровск
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 11. 1906 г. Первые строки "Дерсу Узала"
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 12. "Как зовут?" - "Имя – Дерсу, фамилия – Узала"
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 13. В "сердце Зауссурийского края". 1907 – 1908 гг.
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 17. Успех выступления в Петербурге превзошел все ожидания
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 19. Военные и научные будни штабс-капитана Арсеньева
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 20. Рекомендации Арсеньева по спасению Уссурийской тайги
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 22. Для души в Этнографический кружок
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 23. Друзья, коллеги и планы
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 24. Понятовский: "Лицо несколько сурово, но симпатичное"
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 26. К друзьям в Харбин
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 27. С увлечением рассказывая о своих путешествиях
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 31. От неизвестности было одно спасение – в дороге
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 32. "Экспроприировать богатеев с хутора" и убить Арсеньевых
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 34. "Быстро решил разделить участь моего народа..."
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 36. Как впервые напечатали "Дерсу Узала"
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 37. Как стать путешественником?
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 38. Война войной, а лекции и науку никто не отменял!
"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 40. Октябрь 1922 г. Прощание с друзьями
[1] Кроки – чертеж участка местности, отображающий ее важнейшие элементы.