"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 46 | Русское географическое общество

26 декабря 2022

Экспонат с каменными ядрами. Фото В.К. Арсеньева. Вероятно, не сохранился. Архив ПКО РГО – ОИАК

«Только вы один человек, который нас не обманывал и всегда помогал, и учил хорошему»

Географические общества Дальнего Востока объединяйтесь! С 22 по 24 мая 1925 г. Владимир Клавдиевич, составив программу, организовал совещание всех возрожденных географических обществ на Дальнем Востоке. На встречу приехали из Читы, Владивостока и Никольск-Уссурийска.

skanirovanie0001.jpg

ГАХК. Ф. 871. Оп. 2. Д. 4 (Приложение к протоколу совещания от 21 мая 1925 г.) Л. 2.

Тогда же Владимир Клавдиевич предложил следующие задачи исследовательских работ:

«Всестороннее изучение Дальнего Востока должно вестись в двух направлениях: 1. Исследовательская работа в поле, во время путешествия по добыче материалов; 2. Исследовательские изыскания в городе – по обработке материалов.

То и другое одинаково важно и равноценно друг друга дополняет. Первые работы должны вестись Дальневосточным и другими отделами Русского Географического общества, Топографическим отделом, Гидрографической экспедицией Великого океана и заинтересованными государственными учреждениями, вторые – частью теми же государственными учреждениями, частью Кабинетом народного хозяйства и исследовательским институтом университета, в распоряжении которого имеются различные специалисты и лаборатории».

1925hab.jpg

Надо расширять деятельность музея. С приходом Арсеньева в Хабаровский музей его деятельность оживилась. «Хабаровский краевой музей, – отмечал Арсеньев на заседании 23 мая 1925 г., – помещается в плохом здании, которое требует неотлагательного ремонта. Научная работа ведется в направлении учета, регистрации, предварительной обработки и систематизации коллекций. Постепенно музей подходит к восстановлению упраздненных отделов и организации новых. Намечается вновь устройство отдела истории края и отдела революции. По прибытии новых сотрудников предполагается работы развернуть еще шире».

Несмотря на проблемы, улучшилась работа и библиотеки музея. «Недостаток в помещении, – писал Владимир Клавдиевич, – особенно ныне остро ощущаемый, библиотека полагает устранить путем надстройки пола над читальней. И очевидно, что вслед за организационной работой с выявившимся улучшением материального базиса имеется много данных, что библиотечная работа будет расти вширь и вглубь, способствуя научно-исследовательской и общественной работе своих посетителей».

1925areheolg.jpg

Археологический отдел Хабаровского краеведческого музея. 1930. Архив ПКО РГО – ОИАК

pism.jpg

Жилец за занавеской. Условия жизни самого В.К. Арсеньева были непростыми: «В положении углового жильца за занавеской я нахожусь уже в течение 8 месяцев. Лишенный своей личной библиотеки, специальных дел, карт, письменного стола (все это находится во Владивостоке), я совершенно не могу работать». Выполнив обещание навести порядок в Хабаровском музее, 16 декабря 1925 г. В.К. Арсеньев ушел из него.

В июне 1925 г. он получил письмо от прораба «Дальлеса» Доброхотова: «Уважаемый гражданин В.К. Арсеньев. Ваше письмо на имя А.Я. Майданова от 21 мая сего года получено в копии орочами реки Тумнин и мест[ности] Ушка в июне месяце. Так как в настоящее время экономическое, а вернее материальное, положение орочей района в высшей степени плачевное, то письмо на них произвело очень большое впечатление, и они неоднократно приходили ко мне: делились своим мнением и спрашивали совета. Я лично советовал им ответить Вам письменно, но они отказываются и твердо намерены выехать – выйти через Сихотэ-Алинь пешком к Вам в Хабаровск; мои разубеждения не действуют, так Ваше имя стало с момента получения письма орочами символом их жизни. Вспоминают Бутунгари, Бизанка и заявляют:

«Как такой человек долго живи и нас помни».

Теперь я коснусь вопроса, почему они бедствуют. Зверь выбит, леса выгорели. Низовья рек заселены русским поселенцами, занимающимися рыбной ловлей, так что рыба к ним наверх почти не приходит и им не удается наловить себе на юколу. В этом году вообще в реке Тумнин рыбы не было. Перспективы их жизни печальные. Выхода почти нет. Думают переселяться на Камчатку, но, видимо, только «думают». В прошлом году у меня часть орочей работала на сплаве. Высылаю Вам снимок артели орочей. Но сейчас работ нет. Я лично не этнограф, но занялся изучением орочей, с другой стороны, а именно экономической: применением их труда и специфически желаемого ими труда, и выход как будто нашел.

img_0141_3127-0.jpg

Осенью я, по всей вероятности, буду во Владивостоке и постараюсь приехать в Хабаровск, надеясь найти у Вас поддержку в общем для нас деле, но это тоже проблема, а потому кончаю. Если можете, помогите им, чем можете, – это оставит у них неизгладимое впечатление. Друг познается в беде. Сохранилось и письмо друзей Арсеньева: «Мы всегда будем благодарны и сейчас остались такие же, и по первому Вашему зову все пойдем, куда Вы прикажете.

Только вы один человек, который нас не обманывал и всегда помогал и учил хорошему».

Доброхотов, Пётр Васильевич (1895 – после 1940). Имел высшее образование. Заведовал группой лесозаготовок Рыбного центра Дальневосточного края. Арестован по обвинению в связи «с участником ликвидированной контрреволюционной вредительской организацией в системе Дальлага...». 22 ноября следственное дело Доброхотова направили на рассмотрение тройки, и 9 декабря Тройка Управления НКВД по Дальневосточному краю приговорила к «заключению в концлагерь сроком на десять лет, считая срок с 14 ноября 1937 г....».

За помощью к Арсеньеву. В.К. Арсеньев, озабоченный судьбой малых народов Дальнего Востока, близко к сердцу принял письмо Доброхотова и даже пытался что-то предпринять, но как уже было не раз, его слова потонули в потоке речей. Однажды осенью Владимир Клавдиевич проснулся рано утром и подошел к окну. Погода была пасмурная, шел частый и мелкий дождь. Прямо под окнами его квартиры сидели два человека. По их облику Арсеньев сразу же определил: орочи. Тут-то он и вспомнил о летнем письме. Казалось невероятным, что два человека смогли преодолеть путь длиной не менее 700 километров – через горные хребты, без дорог, по глухой тайге – до Хабаровска. Но это случилось.

В городе от прохожих они узнали, где живет их друг. Им сказали, что В.К. Арсеньев еще спит. Со свойственной туземцам деликатностью они не стали его будить, сели во дворе и стали терпеливо ждать. Ненастье не смущало орочей: в пути они перенесли так много лишений, так часто ночевали под открытым небом, что еще один дождь в Хабаровске не мог испортить их настроения.

В.К. Арсеньев выбежал во двор и обнял друзей. Туземцы никогда шумно не выражали своих радостей. Этикет требовал сдерживать свои чувства. За чаем В.К. Арсеньев стал их расспрашивать о том, кто жив, кто умер, с кем что случилось и все ли на реке Тумнин благополучно. Печальные вести сообщили орочи. Неумолимая смерть унесла многих, несложное хозяйство их пришло в упадок, а сами они обнищали. У орочей было много нужд и много таких вопросов, которые мог бы разрешить только Комитет содействия малым народностям Севера. Выслушав их жалобы и просьбы, В.К. Арсеньев предложил орочам вместе с ним направиться в Далькрайисполком. Тогда Александр Намука сказал, что прежде всего надо дать знать на Тумнин о том, что они благополучно добрались до Хабаровска.

На телеграфе – к этому времени была установлена телеграфная связь с Советской Гаванью – В.К. Арсеньев взял бланк и хотел составить телеграмму.

– Погоди, – сказал Намука, – пиши так:

«Хабаровск пришли, Арсеньева нашли».

Две недели потребовалось Владимиру Клавдиевичу при всех его связях, чтобы добиться всего, что требовалось орочам. Только после того, как возникла уверенность в том, что просьбы будут исполнены, ходатаи отправились в обратный путь. Заведующий Комитетом Гайдук выручил их деньгами и дал продовольствие на дорогу.

1ljv.jpg

Дом Сергея Сергеевича Бабикова. Хабаровск. Улица Протодиаконовская, № 33 (ныне улица Фрунзе, № 51), где В.К. Арсеньев жил в 1924 – 1929 гг. (с перерывами).

Президиум Дальревкома своим постановлением от 21 августа 1925 г. назначил его своим представителем на праздновании 200-летнего юбилея Академии наук. Ленинград, Москва, снова Ленинград, многочисленные выступления на торжествах не принесли Владимиру Клавдиевичу душевного равновесия. Даже подача заявления (16 октября 1925 г.) на работу в музей Антропологии и этнографии Академии наук не рассеяли его сомнений в правильности принятого решения о переезде в Ленинград.

img_0045_4182.jpg

Для В.К. Арсеньева этот год стал грустным от того, что снесли памятник Н.Н. Муравьеву Амурскому (восстановлен и открыт в 1992). Коллекция В.К. Арсеньева. Архив ПКО РГО – ОИАК

Автор: Амир Хисамутдинов,

председатель архивно-библиотечной комиссии ПКО РГО – ОИАК

Материалы по теме:

"Честь имею " – Владимир Арсеньев. Часть 1. Как появилась "богом данная" фамилия Арсеньев

"Честь имею " – Владимир Арсеньев. Часть 2. Детство и юность

"Честь имею " – Владимир Арсеньев. Часть 3. Путь на Дальний Восток начался с Польши

"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 4. Боевое крещение в Благовещенске

"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 5. "Привет из Владивостока", или Первые впечатления

"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 6. "Видно, что поручик Арсеньев, любитель сценического искусства"

"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 7. Первые легенды о встрече с Дерсу Узала

"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 8. 1903 г. Общество изучения Амурского края – любовь с первого взгляда

"Честь имею" – Владимир Арсеньев. Часть 9. Охраняя тыл Русско-Японской войны